Адий Шарипов - На дальних берегах

Из советской делегации я попал на прием один и некоторое время чувствовал себя неуютно. Огромный двор был заполнен оживленной толпой. Я узнавал представителей США, Канады, ФРГ. Прибыл на прием вице-президент Индии и председатель Верхней палаты парламента г-н Паттак. За ним, с изрядным опозданием, г-н Диллон.

Подойдя к шведскому столу, я выбрал какую-то закуску и устроился за отдельным столиком в углу. Моей соседкой оказалась представительница Канады г-жа Джильберт, красивая синеглазая женщина с очень приятными манерами.

Поскольку мы очутились за одним столиком, мало-помалу завязался какой-то легкий разговор. Я вспомнил дни, проведенные в Канаде на «ЭКСПО-67» и стал рассказывать о встречах в этой стране, о своих знакомых и впечатлениях. Затем беседа перешла на более близкие темы — о том, что происходило на конференции. У г-жи Джильберт обнаружился иронический склад ума, о многом, что меня задевало и тревожило, она судила насмешливо, давая порой меткие, уничтожающие характеристики.

— Здесь собрались представители народов, — говорила моя собеседница, делая ударение на последнем слове, — Значит, что бы мы ни решили, наши народы всегда вправе поправить нас.

— Отрадно видеть, — откликнулся я, — что есть еще люди, которые в полной мере сознают свою ответственность перед своим народом. Надеюсь, что вы, как представительница своего замечательного народа, займете на конференции правильную позицию.

— Да, уж агитировать меня не придется! — с улыбкой ответила г-жа Джильберт.

Затем у нас состоялся разговор с г-ном Диллоном. Приехав с опозданием, он что-то взял себе на тарелку со шведского стола и выбирал место сесть. Взгляд его упал на пустое кресло рядом со мной.

Невысокий, с пухлыми щеками, на которых курчавилась черная короткая бородка, г-н Диллон говорил негромким голосом, четко отделяя слова певучей английской речи. Его выразительные глаза из-под тюрбана пристально смотрят на собеседника. Узнав, что я из Казахстана, г-н Диллон вспомнил дипломата Т. Тажибаева, с которым ему в свое время приходилось немало встречаться. То были годы, когда независимая Индия только выходила на широкую дипломатическую арену, и бескорыстная, искренняя помощь друзей, как отозвался г-н Диллон о своих встречах с покойным Т. Тажибаевым, останется в сердцах индийцев навсегда.

В заключение мой собеседник вручил мне приглашение на большой прием в президентском дворце, который правительство Индии устраивало для глав парламентских групп, приехавших на конференцию.

Вернувшись в отель, я очень удивился, когда портье вместе с ключом от номера протянул сложенную вчетверо записку. Написано было по-английски, и я попросил одного из сотрудников нашей делегации перевести. Тот долго морщил лоб, разбирая стремительный, небрежный почерк.

— В общем получается какая-то чертовщина, — признался он наконец, не переставая вертеть в руках записку. — Приезжал какой-то господин, привозил тебе собаку. Не застал дома и уехал обратно.

— Какой господин? Какая собака? — удивился я.

— А бог его знает. Больше ничего не сказано, — и вернул мне записку.

В недоумении стоял я посреди коридора, не зная, что и подумать. Знакомых у меня в Индии не было и быть не могло. И вдруг — собака!.. Ничего не пойму! Здесь меня и застал мой земляк В. Н. Ярошенко. Его тоже заинтересовало, что это за таинственный незнакомец, привозивший в подарок собаку. Он взял у меня из рук изрядно смятую записку и стал читать. И вдруг расхохотался так громко, что из соседнего номера кто-то испуганно выглянул.

— Дорогой мой, — Владимир Николаевич наконец обрел дар речи, — никакого господина с собакой не существует. Ох, умру, вот начудили!.. Это приходил к вам журналист, из местной газеты, приходил, не застал и оставил записку. Зайдет еще. Нет, но кто это вам брякнул о собаке? — и Владимир Николаевич вновь залился неудержимым смехом.

Так, потешаясь над тем, какую иногда шутку может сыграть над человеком незнание языка, мы спустились в холл, чтобы выпить по чашке кофе. Владимир Николаевич все не мог успокоиться, вспоминая, какое растерянное у меня было выражение лица.

Внизу мы встретили наших немецких товарищей, членов делегации Германской Демократической Республики. Затем подошли Ю. И. Палецкис и В. Л. Кудрявцев. Уселись за один столик, спросили кофе.

В настроении немецких делегатов не было заметно и следа уныния. Они прекрасно отдавали себе отчет в том, какие действительные причины сыграли решающую роль в отказе принять их родину в международное содружество парламентариев.