Адий Шарипов - На дальних берегах

…В перерыве, прогуливаясь по большому, гудевшему от разноязычного говора вестибюлю, мы с товарищами обсуждали выступление израильского представителя. Я вспомнил о встречах с ним в Дакаре и рассказал, что Д. Хакоэн, можно сказать, наш земляк, из Белоруссии.

— Вот даже как! — изумился Евгений Пекарский, член нашей делегации. Е. А. Пекарский работает машинистом паровозного депо в Жлобине Белорусской железной дороги, был избран в комиссию по промышленности, транспорту и связи Совета Национальностей Верховного Совета СССР.

И вот, как говорится в русской пословице, «легок на помине, как черт на овине» — встречается нам Д. Хакоэн.

— О-о, земляки! — радостно протянул он, устремляясь к нам. — Вот приятная встреча!

Делать нечего, — остановились. Д. Хакоэн ни секунды не стоял спокойно: полузасунув руки в карманы брюк, он как-то игриво вертел плечами и то и дело озирался по сторонам. Острые глаза его все время кого-то высматривали в толпе гуляющих.

— Я хочу задать вам один вопрос, — неожиданно обратился к нему Евгений Пекарский.

— Да, да, пожалуйста, — ответил Д. Хакоэн, по-прежнему оглядывая проходящих мимо нас людей.

— Правда, что вы родом из Гомеля?

Наш «земляк» оживился еще более и доверительно взял меня за пуговицу пиджака.

— Вы понимаете, несколько лет назад мне довелось попасть в Советскую Россию. Дела, знаете ли, попадаешь куда угодно… Ну-с, и я попросил вашего господина Громыко помочь мне устроить поездку в Гомель. Что бы вы думали? Устроил! В Гомеле я нашел все — и улицу, и дом, в котором жил. Все уцелело. Но только улица, конечно, переименована. Сейчас ее называют, кажется, Советской.

— Ну так что, земляк, — прервал его воспоминания Евгений Пекарский, — надо возвращаться на родину. Что же вы против своих-то?

Надо было видеть, какая гамма чувств отразилась в язвительной усмешке «земляка»! Простодушное предложение тепловозного машиниста откровенно позабавило одного из пособников израильской агрессии.

— Я, друг мой, неплохо устроен и в Израиле, — ответил он и впервые взглянул своему собеседнику в глаза.

По лицу Пекарского разлилось возмущение.

— Тогда никакой ты не земляк, а просто-напросто предатель.

Конечно, на столь высоком международном собрании парламентариев откровенное неприкрытое заявление тепловозного машиниста едва ли было уместным. Но Е. А. Пекарский говорил так, как думал: по рабочему. Понимая его чувства, я все же попытался сгладить непримиримость его заявления более вежливой формулировкой.

— Мне кажется, — сказал я Хакоэну, — в вашем сердце совсем не осталось никакого чувства родины.

Мои «дипломатические ухищрения» оказались ни к чему. Д. Хакоэн, потеряв свою оживленную вертлявость, мрачно взглянул на Е. Пекарского и, ни слова не сказав, ушел.

Больше никому из нас встречаться и разговаривать с «земляком» не доводилось.

В часы свободные от заседаний парламентарии продолжали встречаться друг с другом в неофициальной обстановке, завязывались новые знакомства, укреплялись старые. Мир был представлен в Дели во всем своем своеобразии, и человеку мало-мальски любопытному давались самые широкие возможности для удовлетворения своих интересов. Хозяева со своей стороны делали все возможное, чтобы многочисленные гости чувствовали себя легко и непринужденно. С этой целью был запланирован целый ряд приемов, поездок, концертов и просто встреч.

В один из перерывов, когда участникам конференции полагалось время на обед, президент Индии господин Гири устроил официальный прием в своей резиденции. Это было одно из тех мероприятий, которые проходят чинно, можно даже сказать — парадно. В сопровождении живописно одетых гвардейцев президент с супругой появились на зеленом дворе, где уже собрались приглашенные. Едва президент взошел на небольшое четырехугольное возвышение, раздались торжественные звуки государственного гимна. Все замерли. Затем президент и супруга опустились в покойные кресла, а гости одни за другими подходили к ним и свидетельствовали свое почтение. Угощение составляли чай, кофе, соки, печенье.

Через сорок минут президент вновь поднялся на возвышение, последовал гимн — и прием закончился.

Вечером многие участники конференции были приглашены в гости к министру труда Индии г-ну Хати. Здесь обстановка более непринужденная, — беседы, смех, споры, небольшие дружеские застолья. Каждый устраивался как хотел. Для гостей был накрыт большой шведский стол, а для тех, кто собирался посидеть и побеседовать, — небольшие покойные столики.