Василий Боткин - Письма об Испании

Белинский В. Г. Полн. собр. соч. Т. X. М., 1956, с. 353; в дальнейшем: Белинский.

Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. Т. XIII. М.—Л., 1952, с. 363. Гоголя, с его тягой к простоте и естественности, Испания больше всего привлекала с этой стороны. Прочитав первое письмо цикла, Гоголь так делился впечатлениями с А. П. Толстым: «Я пробежал на днях напечатанные в „Современнике“ письма русского, там (в Испании, — А. З. ) бывшего, Боткина, которые, во многих отношениях, очень интересны, особенно там, где обнаруживают свежесть сил народа и характер, очень похожий на характер добрых, простых народов, образовавшийся, однако ж, в это время смут, которые не допустили воцариться там ни новой гражданственности, ни новой роскоши» (письмо из Остенде от 8 августа 1847 г. — там же, с. 359).

М. П. Алексеев справедливо указывает: «Помечая свое первое печатное письмо маем месяцем, Боткин, очевидно, хотел увеличить для читателей срок своих странствий по Испании и тем самым повысить компетентность своих суждений» (Алексеев, с. 174).

Литературная мысль. II. Пг., 1923, с. 188.

По книге создается впечатление, будто путешествие Боткина по Испании продолжалось 5 месяцев (с июня — дата первого письма в первом издании книги — до октября 1845 г.). Даты явно неверны, так же как и время пребывания в Севилье (якобы одна неделя, а затем — 3 воскресенья, проведенные в соборе!) и в Малаге (6 недель!). Поэтому трудно рассчитать реальное время пребывания Боткина в каждом испанском городе. Безусловно он был в, Мадриде до 1 сентября (см. письмо I, примеч. 84), а в Кордове, Эсихе, Севилье, Кадисе и Гибралтаре в сентябре. В Танжер, по-видимому, он приехал в конце сентября, судя по его присутствию на празднике «Ночь рока» накануне Рамадана (1 октября 1845 г. — сообщил проф. Ж. Л. Мьеж). Боткин, несмотря на собственные утверждения, не мог провести шесть недель в Малаге, потому что в конце октября он приехал в Гранаду.

Белинский, т. XII, с. 257.

Там же, с. 269.

Там же, с. 318.

Там же, с. 337.

Paraíso (рай) в фразе: De que parte del paraíso.

Например: a perder los de vista (туда, где бы вас не видно было); ¿si necesitan un hombre al estribo? (не нужен ли мужчина в провожатые?).

Сравнивая журнальный текст 1847 г. с изданием «Писем» отдельной книгой (1857), мы замечаем, что Боткин добавил в последней переводы испанских слов или совсем заменил их русскими.

Анненков П. В. Литературные воспоминания. М., 1960, с. 268. Это «офранцужение» Боткина доходило до абсурда, по словам Авдотьи Панаевой: «В. П. Боткин до смешного претендовал казаться парижанином; он удивил меня, спрятав в карман два куска сахару, который остался у него от поданного ему кофе. Я спросила, для чего он это делает, и получила в ответ, что настоящие парижане всегда так делают, одни русские стыдятся экономии. Я проверяла его слова, но не заметила парижан, прячущих кусочки сахара в карманы. В. П. Боткин сердился на меня за то, что я говорю по-русски на улице и в ресторанах, доказывая, что этого нельзя делать, потому что русских считают дикими, татарами и везде берут с них дороже, чем с других иностранцев. Но эти аргументы меня не пугали, и я продолжала говорить по-русски, к его огорчению» ( Панаева (Головачева) А. Я. Воспоминания. М., 1972, с. 126).

И. С. Тургенев. Полн. собр. соч. и писем. Письма. Т. III. M.—Л., 1961, с. 228, в дальнейшем: Тургенев.

Герцен, т. XXIV, с. 160. Боткинский дом находится в Петроверигском переулке (д. 4), около ул. Богдана Хмельницкого (быв. Маросейка) в Москве. Герцен собирался поехать в Испанию в течение 7 лет (с 1847 по 1854 г.), но ему так и не удалось там побывать. Любопытно заметить, что его представление об Испании почти всегда было связано с персоной Василия Петровича. Так, он писал московским друзьям 21 июня 1847 г.: «В сентябре с Ник‹олаем› Петр‹овичем› и с Георгом (Гервегом, — А. З. ) в Мадрид на месяц — оттуда, кроме Боткина и Редкина, ни к кому писать не буду. — Кастаньеты! Ā, Ā, Ā, ă, ă, ă!.. Елекламация В‹асилия› П‹етровича›» (Герцен, т. XXIII, с. 31).

Белинский, т. XII, с. 337. Впрочем, 4 марта, после выхода в свет третьей книжки «Современника» с первым письмом об Испании, Белинский написал своему другу: «Перечел я твою статью: поцарапана, но сущность осталась, и главная мысль даже не затемнена» (там же, с. 348).