Андрей Чесноков - О людях, ветрах и плотах в океане. История путешествия от Южной Америки до острова Пасхи и обратно

Буксир вывел нас из бухты, снова подцепил Раити, и мы продолжили движение. Эскуэла-навал, Кальяо и гигантские портовые краны Симы потихоньку расплывались, теряя чёткость очертаний, а мы уходили в океан. Поначалу нас провожали лодки с берега. В основном частные яхты. Нам махали руками, желали счастливого пути и хорошей погоды и велели остерегаться акул, а с одной яхты даже бросили бутылку местного крепкого напитка Pisco sour. Но вот все яхты отвернули к берегу и с нами остались только пеликаны, здоровенные, как птеродактили. Когда они летели рядом, мне вспомнились заключительные кадры из одного из фильмов «Парк юрского периода». Потом и им надоело лететь за нами, и остались лишь два плота на буксире и удаляющаяся земля за кормой. Путешествие началось.

Пока мы шли на буксире, было решено устроить первое официальное собрание на палубе, чтобы обсудить некоторые ближайшие задачи. Первым делом Торгейр раздал всем по банке пива. Оказалось, что один из ящиков забит им полностью. А я-то думал, почему наша корма так низко сидит в воде! Распределили вахты. Первые две недели мне выпало дежурить с Девидом. Ула взял в напарники Йостейна – всё верно: по одному новичку на профессионального моряка. Третью вахту поделили между собой Хокон, Торгейр и Ойвин. Вахта два раза в сутки по 4 часа. Нам с Девидом определили время с полудня до четырёх дня и с полуночи до четырёх ночи. В мой привычный ежедневный режим не особо вписывались четыре часа работы посреди ночи, так что я решил отправиться спать, чтобы нормально чувствовать себя на вахте.

Надо признать, я очень боялся морской болезни. Наслушавшись про симптомы, я понял, что это нечто схожее с горной болезнью и мне очень не хотелось бы от неё страдать. С другой стороны, с горной вроде обошлось, может, обойдётся и здесь.

Ложиться спать было непривычно, но приятно, – начинаешь привыкать к своему углу на ближайшие шесть недель. Мне досталась средняя койка в той части хижины, что ближе к носу. Справа от меня, у стены – место Хокона, слева, через капитанский стол – Ойвина. Торгейр, Ула, Девид и Йостейн спят у кормовой стены. Над головой под крышей хижины я привязал банджо, рюкзак, спасжилет и целую гирлянду вещей первой необходимости вроде камеры, фонаря, ножа и т. д. Всё это болталось над головой в такт волнам, и пока я не был уверен во влиянии морской болезни, я предпочёл на это не смотреть.

Совсем забыл! Ещё над моей койкой висят два ящика фруктов: один с апельсинами, второй – с манго. Ложась, или вставая с койки, я постоянно бьюсь о них головой. К сожалению, в хижине пока очень тесно, так что перевесить их некуда. Придётся приспосабливаться.

В полночь Девид разбудил меня на мою первую в жизни ночную вахту. Обычно я просыпаюсь довольно тяжело, некоторое время хожу вялый и туго-соображающий. В этот раз пришёл в себя достаточно быстро, – подстёгивало желание показать себя ответственным и надёжным.

Холодно, темно. Наш Тупак недовольно скрипит брёвнами, идя в поводу у буксира, как молодой норовистый конёк с характером. Ему не нравится буксир, не нравится, что его тянут куда-то, но без этого не обойтись. Мы должны поскорее пересечь судовые пути у побережья, чтобы не получилось аварийной ситуации. Невысокая волна врезается в нос плота, обдавая палубу солёными брызгами.

Собственно, вахта началась с приключений. Буксировочный канат забился в глубокую трещину одного из брёвен на носу, и грозил его расколоть. Ойвин, который остался проследить за буксировкой после своей вахты, велел вылезти на нос и освободить его. Вот и первое задание. Полез. Брёвна скользкие, от брызг вся одежда сразу намокла, а канат засел крепко и не поддаётся. Капитан передал лом, чтобы расклинить трещину. Всё остальное время я мысленно сосредотачивался на том, чтобы не выпасть за борт, не утопить лом и не отколоть кусок бревна. Бальса – очень мягкое дерево. К моему счастью, ни того, ни другого, ни третьего не случилось. Канат был свободен, но теперь в трещине застрял лом. Пришлось попотеть ещё, но в итоге и с ним я справился. Ойвин пошёл спать, а мы с Девидом остались на вахте. Пока мы шли на буксире, управлять плотом было не нужно, поэтому мы занялись своими делами. Вообще говоря, это очень здорово сидеть у выхода из хижины на ящике с Че Геварой, курить и смотреть на ночной океан, светящиеся пятнышки планктона и далёкое зарево Лимы, в последний раз за этот год освещающее нам ночной небосвод. То ли ещё будет потом, когда буксир вернётся в Кальяо, небо будет ясным, а светящегося планктона станет больше… За четыре часа буксировочной вахты делать было особо нечего, пока канат снова не засел в той же трещине. На этот раз мы полезли вместе с Девидом. Вытащить канат оказалось проще, чем в первый раз, а чтобы этого не повторялось, мы стянули трещину грузовой стропой. Вот так и прошла моя первая ночная вахта на Тупаке. Перед тем, как снова лечь спать, с радостью отметил, что морская болезнь прошла мимо меня.