Клод Фаррер - Прогулка по Дальнему Востоку

Кстати, — раз мы упомянули о Камбодже и Лаосе, то давайте бросим беглый взгляд на жителей, которые там обитают…

Ведь нельзя же думать, что во всем Индо-Китае существует всего лишь одно племя. Об этом свидетельствует само название «Индо-Китай»… Тут и Китай, и Индия, и Восток, и Запад.

Почти все племена Лаоса и Камбоджи и многие племена на севере Тонкина пришли с запада, и по происхождению индусы. Здесь находилось царство Хмеров, разрушенное в незапамятные времена; с тех пор оно восстанавливалось раза три или четыре различными племенами, неизменно арийскими, и вот от них и ведут начало жители Камбоджи наших дней.

Аннамиты же — выходцы из Китая. Отсюда, — вы понимаете сами, — и два этнических элемента, различных в корне… и две в корне же различные истории.

Если угодно, начнем с Камбоджи, тем более, что мы отправились из Сайгона, а это совсем рядом и, в частности, с ее настоящей столицы Пном-Пен. В ней находятся знаменитые развалины древней столицы этого царства, — Ангхоры, являющейся, несомненно, колоссальнейшим религиозным памятником в мире. Ничто ни в Индии, ни даже на Борнео, не может сравниться с Ангхорой… Как по размерам, так и по изысканности архитектуры, на нашей планете нет ничего равного ей.

Ангхора — памятник религиозного культа, браманизма. Религия Брамы утвердилась в Индокитае за два приблизительно века до рождества Христова и держалась здесь без помех на протяжении двенадцати столетий. Затем явился буддизм и вытеснил культ Брамы.

Под этим буддизмом нужно разуметь буддизм «Великой колесницы» (приношу извинения за то, что оперирую столь специальными выражениями)… буддизм «Великой колесницы», то есть буддизм самый чистый, первичный, неизмененный, — тот, который исповедуют еще на Цейлоне и в Тибете, но нигде более, ибо вся Индия в настоящее время уклонилась в сторону буддизма «Малой колесницы», в котором религии меньше, чем суеверия, и который в достаточной степени выродился.

Итак, памятники хмеров браманического происхождения, в этом сомневаться невозможно. Более того, — в Камбодже до сих пор мы находим смутные отголоски мертвой религии.

Так, при дворе в Пном-Пене, при особе царя состоят сановники и должностные лица, полномочия и обязанности которых чисто ритуального характера; и ритуал этот браманический, и в высшей степени строгий.

А танцовщицы? Очаровательные танцовщицы из Камбоджи, которых многие из нас имели случай видеть в Париже или Марселе, — они, несмотря на их ослепительную юность, вместе с их танцами восходят к временам отжившей религии Брамы, отжившей пятнадцать или двадцать веков тему назад…

Одно время здесь утвердилось племя, пришедшее с юга, которое называлось «чам», — племя мусульманское. Но оно было поголовно истреблено аннамитами что-то около XIV столетия нашей эры. Теперь от него осталось лишь воспоминание.

Царство Хмеров, оставившее после себя сказочный след, — руины Ангхоры, заставляет чувствовать свое былое величие, свою значительность, стоящую, без преувеличения, на грани чудесного…

Но оно было мало-помалу захвачено, с одной стороны, аннамитами, спустившимися из Китая, с другой сиамцами, пришедшими никому не известно откуда… Все это привело к тому, что когда мы, французы, утвердились в Индокитае, то в Камбодже оставалось немного чего: несколько чудом уцелевших провинций, угрожаемых отовсюду, и король… король-вассал императора Гюэ!.. «Вассальный король», — этим все сказано… не правда ли?

Вот почему в Камбодже наша колонизаторская деятельность встретила сочувствие всего населения, видевшего в нас освободителей.

Та же колонизация или интервенция, или… почему же кошек не называть кошками?.. тот же «протекторат» был значительно хуже принят в Аннаме. Дело в том, что Аннаму, народ которого являлся народом-завоевателем, который на протяжении всей своей истории, начиная с мифических времен, боролся с Китаем, могущественным и склонным к набегам, — мы казались ни более ни менее, как налетчиками.

Аннам действительно боролся с Китаем в продолжение трех или четырех тысяч лет. До нас дошло предание о двух сестрах-аннамитках, история которых весьма напоминает историю Жанны д’Арк, — обе пожертвовали собой во имя родины и погибли, пытаясь освободить Аннам от китайского ярма. Казалось бы, народ Аннама, завоевавший сначала свою территорию, а затем героически защищавший ее, сумевший избежать рабства Китая и покоривший Кохинхину с тремя провинциями Камбоджи, а впоследствии свирепо уничтоживший племя «чам» в XIV веке, — казалось бы, повторяю, должен был быть народом героическим, очень энергичным, могучим народом… Но каково же будет наше разочарование, когда мы познакомимся с ним на свободе, там, где он «у себя дома», то есть в Гюэ или Ханое. Прежде всего, мы убедимся в том, что этот таинственный народ, столь древний и столь умудренный, страшно переменился, как характером, так и наклонностями, состарившись и оставив за собой тридцать или сорок веков, что насчитывает его достоверная история.