Генрих Харрер - Семь лет в Тибете. Моя жизнь при дворе Далай-ламы

Мы все ближе подходили к Гималаям, а следовательно, к большому нашему сожалению, и к индийской границе. Климат стал несколько мягче, потому что теперь мы были на меньшей высоте. Именно здесь пробивает себе путь через Гималаи река Сатледж. Деревни в этих краях выглядели как маленькие оазисы, вокруг домов были разбиты сады, где росли овощи и абрикосовые деревья.

Через одиннадцать дней пути, считая от Шанце, мы достигли приграничной деревни Шипки. Это было уже 9 июня – в Тибете мы провели больше трех недель. Мы многое повидали, но прежде всего достоверно узнали, что, не имея разрешения на пребывание, жить в этой стране невозможно.

Мы провели еще одну ночь в Тибете, романтично расположившись под абрикосовыми деревьями, плоды которых, правда, еще не созрели. Здесь мне удалось за 80 рупий купить осла под предлогом того, что для дальнейшего путешествия по Индии мне нужно вьючное животное. Внутри страны мне этого сделать не удавалось. А для исполнения моих дальнейших планов вьючное животное было просто необходимо.

Наш провожатый, погонщик ослов, оставил нас здесь одних и забрал своих животных с собой. Может быть, сказал он на прощание, нам доведется когда-нибудь свидеться в Лхасе. Он много восторженно рассказывал о том, какие там красивые девушки и какое вкусное пиво. Теперь наш путь лежал вверх по серпантину на перевал Шипки, за которым была граница. Ни тибетских, ни индийских пограничных застав мы не встретили. Ничего, кроме обычных горок камней с молитвенными флагами и первого знака приближающейся цивилизации – мерного столба с надписью «Шимла 200 миль».

Мы снова оказались в Индии.

Но никто из нас не был намерен долго оставаться в этой «гостеприимной» стране, где нас не ждало ничего, кроме лагерных бараков за колючей проволокой.

Мой план состоял в том, чтобы вместе с Коппом при первой же возможности вернуться в Тибет. Мы были уверены, что у мелких чиновников, с которыми нам до сих пор приходилось общаться, просто было недостаточно компетенции, чтобы разобраться в нашей ситуации. Поэтому на этот раз мы хотели попытать счастья у высших властей. А для этого нужно было попасть в Гарток, столицу Западного Тибета, где находилась резиденция главы всего региона.

По широкой обихоженной торговой дороге мы спустились на несколько миль к первой индийской деревне. Она называлась Намгья. В ней мы могли остановиться, не возбуждая подозрений, поскольку пришли из Тибета, а не с индийских территорий. Мы выдали себя за путешествующих американских солдат, купили съестных припасов и расположились на ночлег в деревенской гостинице. Потом мы разделились. Ауфшнайтер с Трайпелем отправились по торговой дороге вниз по течению Сатледжа, а мы с Коппом погнали нашего осла по боковой долине, на северной оконечности которой находился перевал, а за ним снова начинался Тибет. Как следовало из карт, сначала наш путь пролегал по населенной долине реки Спити. Я был рад, что Копп решил присоединиться ко мне, потому что это был умелый и опытный человек, да к тому же всегда готовый прийти на помощь веселый товарищ. Его берлинский юмор казался неиссякаемым.

Два дня мы двигались вверх по течению Спити, потом свернули в боковую долину, которая, судя по расположению, должна была вести через Гималаи. Правда, к сожалению, эта область не была отражена в наших картах. От местных жителей мы узнали, что, пройдя через мост, который называется Сансам, мы уже пересекли тибетскую границу. Всю эту часть пути у нас по правую руку возвышалась очень красивой формы гора Риво-Паргьюл, одна из гималайских вершин высотой почти 7000 метров. Мы вступили на территорию Тибета в одном из немногих мест этой страны, где в нее вдаются гималайские хребты. Мы снова забеспокоились, далеко ли нам удастся пройти на этот раз. Впрочем, в этих краях нас еще никто не знал, и ни один враждебно настроенный чиновник не предупреждал население о том, что контакты с нами нежелательны. Так что мы представлялись местным жителям паломниками, идущими к священной горе Кайлас.

Первая тибетская деревня, в которой мы оказались, называлась Кьюрик и состояла из двух домов. Следующая, Дотсо, была уже заметно больше. Тут нам повстречались монахи, больше сотни человек, которые рубили тополя. Они собирались доставить эти бревна через горные перевалы в Трашиган для возведения какой-то храмовой постройки. Это самый большой монастырь провинции Цурубин, и его настоятель одновременно являлся высокопоставленным светским чиновником. Сам он тоже находился здесь, со своими монахами, и мы уже было испугались, что наше путешествие преждевременно закончится. Когда он стал нас расспрашивать, мы представились авангардом очень важного европейца, у которого были получены все разрешения от центрального правительства в Лхасе. По-видимому, чиновник нам поверил, и мы с облегчением продолжили свой путь.