Константин Стогний - Тибет, или Изумрудная Чаша Патриарха

Тёплая субтропическая весна наполняла воздух неизвестными ароматами, и они кружили голову. Небольшой ветерок трепал чёлку Прии – совсем как когда-то, в юности. Казалось, от такого коктейля впору сойти с ума, но вечерняя дорога к дому непалки была для Виктора настоящим мучением. Он совсем не ожидал встретить такую женщину одинокой. Семья, дети, может быть даже внуки (у азиатов дети случаются рано), но чтоб вот так… В нём боролись два равносильных демона: его любовь и его задание.

Много лет назад Прия с гордостью рассказывала Виктору о картах своего дедушки. Азир Кансакар сопровождал экспедицию Николая Рериха, который разыскивал вход в Шамбалу. У старика Азира сохранились бесценные артефакты – карты, по которым шла экспедиция, со всеми отметками и ориентирами. Тогда, двадцать два года назад, Виктора не интересовали «все эти сказки», но он вспомнил о них во время беседы с СБУшниками. Виктор приехал к Прие за картами деда… Он знал, что, проведя с ней эту ночь, он спокойно заберет их и цель будет достигнута, но… он так не мог. Качеством, отличавшим его от настоящего шпиона, была безапелляционная порядочность.

Только сейчас Лавров почувствовал, что к вечеру заметно похолодало. По грунтовой дороге, обрамлённой кустарником, кибитку вёз быстроногий рикша. Натруженные ноги непальца как будто хотели скорее достичь спасительного ночного отдыха. И вот он наконец остановился у дома, скрытого густыми, тянувшимися по обе стороны от невысоких деревянных ворот кустами.

– Вот мы и приехали, – радостно сказала Прия, расплачиваясь с извозчиком за дорогу.

Виктор взял Прию за руку.

– Прия… Прия, прости… И ничего не говори… Я не могу… Не могу так.

Лавров выскочил из кибитки и бегом устремился в неизвестную темноту…

Дом Прии был спроектирован по образцу дворцов неварских королей. Здесь была и лужайка, и маленький фонтанчик со статуей бога-слона Ганеши, и клумбы с диковинными цветами. Двухэтажный особняк был построен из красного кирпича с оттиснутой свастикой и деревянных балок, сплошь покрытых резными изваяниями индуистских божеств. Украшала его крыша из красной же черепицы, которой мог бы позавидовать любой европейский толстосум. Ставни на окнах также были сплошь резными с изображениями мифологических сюжетов «Махабхараты». Медный дверной молоток сверкал при свете луны, как сама луна.

Прия с грустной улыбкой пересекла двор, вымощенный дорогой тротуарной плиткой, инкрустированной непальскими узорами из множества горных пород.

Не успела она дойти до крыльца, как двери в дом открылись и из них выскочила горничная.

– Добрый вечер, мисс Кансакар, – защебетала на английском женщина средних лет, изящная и симпатичная, под стать своей хозяйке.

Что-то было в этой простенькой непалке заводное и комичное, но вместе с тем доброе и наивное. От присутствия такого человека в доме всегда становилось тепло на душе, и этот вечер не был исключением.

– Здравствуй, Лакшми, – улыбнувшись, ответила Прия, – на сегодня ты свободна. Возьми денег и можешь идти к детям.

– Спасибо, мисс Кансакар. Я только приготовлю ужин и пойду.

Прия прошла через тёмный холл в гостиную. Это была большая, по-восточному обставленная комната с богатой коллекцией средневековых неварских артефактов.

Перед камином располагалась низкая деревянная софа с шёлковыми, сплошь орнаментированными подушками, у окна – каменный овальный стол с большим компьютером, стопкой бумаги и устройством «сканер-принтер». Так, казалось бы, в совсем не европейском доме уживались традиции древних поколений и ставшие обыденными необходимые предметы современной техники.

В разожжённом камине весело потрескивали дрова. Их свет отражался в больших, безмерно глубоких глазах Прии. Сидя в широком кресле, она в очередной раз звонила Виктору, но он не отвечал.

Лавров бродил по окрестностям, игнорируя звонки Прии. Вскоре они прекратились. Его не пугала незнакомая дорога. Он, по старой привычке разведчика, никогда не терял контроль над собой, автоматически запоминал путь из города и уже не мог заблудиться.

Журналисту просто хотелось успокоиться, но воспоминания не отпускали его…

Тогда, много лет назад, он до утра бродил с Прией по набережной Днепра, как завороженный. Он держал её нежную руку, и ему казалось, что в этот момент он обладает всеми сокровищами мира. Шёпот молодой листвы пьянил и путал мысли. Студент Лавров понимал, что у этих отношений нет будущего, но всё-таки надеясь, что, может быть, случится чудо и они будут вместе. Какая наивность – надеяться на чудо… Много лет подряд Виктор вспоминал её весёлый смех, её не интересовали ни его подвиги на войне, ни денежные перспективы. Просто ей был нужен он, студент Витя Лавров, а не какие-то богатства, должности, звания и награды. Всё было так просто и так правильно. И всё это им не суждено было сохранить.