Олег Попцов - На суше и на море 1986

Вот снежник, и на нем царапины от триконей, я на верном пути. Вон и валун, привалившись к которому я делал записи, пытаясь укрыться от ветра. Смотрю вокруг, ощупываю взглядом каждый камень — нет ли где приметной красной книжицы? Увы, тщетны мои попытки. Да если бы она упала здесь, на таком ветру, ее мигом унесло бы. Вон у Будкина даже молотки летали. Нужно возвращаться. Найти среди этого моря валунов дневник — задача посложнее, чем отыскать иголку в стогу сена. И тут словно что-то обожгло меня. Я бросаю взгляд в сторону. В щели между глыбами, метрах в пяти на склоне, торчит красный корешок — прочно застрял между двумя валунами. Мой дневник! «Ура!» И словно салютуя моему победному крику, что-то грохочет внизу, среди скал. Эхо? Или мне мерещится?

Обратно я скачу как угорелый: ветер снова мой союзник, вновь у меня отличное настроение, и Зубы Дракона не кажутся такими опасными. Скатываюсь по осыпи прямо к обрыву морены и начинаю работать. Мешочек за мешочком заполняются образцами, записи ложатся на страницы дневника. В самый разгар вдруг вспоминаю о нависшей сверху глыбе, том самом оттопыренном пальце. Как там поживает «больной ноготь»? Что за чертовщина: огромного валуна и след простыл. Песок только сверху струится, как ручеек, а валуна нет. Свалился-таки, выбрал подходящий момент, когда первый человек объявился на этих обрывах, и загремел туда, вниз, к озеру, с пятисотметровой высоты! А ведь если бы я не потерял дневник, не бегал бы на поиски, что заняло минут сорок, то кто знает… Мистика! Вот уж поистине не было бы счастья, да несчастье помогло. А эхо, грохотавшее в ответ на мое «ура», как раз и было отголоском падения этой глыбы.

Но размышлять о дьявольских совпадениях, удивительных случайностях, победах, оборачивающихся поражениями, и о поражениях, которые приводят к победам, нет времени. До 8 часов вечера — срока моего возвращения в лагерь — осталось два с половиной часа. А я сижу еще в самой «пасти Дракона». Успеть хотя бы до связи с базой в 22.00, иначе ребята начнут волноваться.

Делаю последние записи, укладываю в рюкзак образцы, фотографирую разрез. Кажется, ничего не забыл. Мне уж точно на Зубах Дракона больше не бывать. Эта первая встреча одновременно и прощание.

Теперь остается решить, как добираться до лагеря. Важно выбрать кратчайшую дорогу, найти приемлемый спуск к озеру. Судя по аэрофотоснимку, через два «зуба» вниз, к самой воде, ведет ложбина. Если бы по ней удалось спуститься, мой путь до лагеря сократился бы почти вдвое.

Иначе трудно сказать, когда я добреду домой с таким рюкзаком на ураганном ветру. Нелегко было попасть в логово Дракона, но в этом мне помог вездеход. А вот как выбраться? Тут уж рассчитывать приходится только на свои силы.

Интересно, где сейчас Будкин? Катит, наверное, к дому на «генеральском» месте. А может, уже в палатке сидит, блаженствует в тепле, пьет горячий вкусный чай. При таком ветре работать в горах действительно «дурацкое занятие». А. Саша с Борисом наверняка еще на озере, хотя и потерял я их из виду. Интересно, какая температура у дна озера? Вот бы сейчас поговорить, обменяться впечатлениями. Они там вдвоем. Мне же не с кем слово молвить, разве что с Драконом, да тот знай гудит, холодом дышит…

Уже больше часа иду я как раз вровень с остриями «клыков». Слева от меня стального с ржавчиной цвета склон, в который врезаны «зубы»; справа, внизу, темные скалы, обрывающиеся к озеру. Там, у их подножия, «дымится» вода. Ветер падает в пропасть с сокрушительной силой и не дает замерзнуть озеру у берега, а уж давно стоят крепкие морозы!

Постепенно все ощутимее тяжесть рюкзака. Хотя и ободряет сознание того, что за спиной уникальные образцы, шагаю я уже не так уверенно. Только бы не подвернуть ногу. Пошатнулся, пополз валун, не стремлюсь во что бы то ни стало устоять, мягко валюсь на спину, а мой раздутый рюкзак смягчает удар. Со стороны это, наверное, забавно выглядит: барахтается человек среди камней. Смешная песенка Будкина про антарктического героя, как назло, лезет в голову. Веселенький маршрут! Этакая прогулка вдоль челюсти… И ничего похожего на спуск не удается обнаружить, То, что кажется сравнительно пологим на аэрофотоснимке, в действительности доступно разве что скалолазам.

Когда я приближаюсь к краю очередной лощины, чтобы заглянуть вниз — идет ли она до самого озера или обрывается на скалах, ветер особенно яростно подталкивает меня. Кажется, если прыгнешь туда, расправишь руки, как крылья, — полетишь птицей. Там, в расщелинах, гнезда снежных буревестников — они парят внизу, подо мной.