Олег Попцов - На суше и на море 1986

Из членов экипажа 28-пушечной «Камчатки» кроме капитана следует еще особо выделить двух мичманов, впоследствии знаменитых географов — Фердинанда Врангеля и Федора Литке. Мало что так сближает, как длительное совместное путешествие, и отношения Матюшкина с обоими молодыми людьми сделались вскоре дружескими.

Первые недели Матюшкина несказанно донимали острейшие приступы морской болезни. Хоть каким-то, но весьма слабым утешением служило воспоминание о том, что сей изнурительный недуг постоянно не давал покоя герою Трафальгара лорду Нельсону, гробницу которого Матюшкин посетил в Лондоне. Туда он выезжал вместе с Головниным, пока их шлюп стоял в Портсмуте.

Навсегда памятным, как для любого моряка, стал для Матюшкина тот день (23 октября), когда он впервые пересек экватор. На «Камчатке» это событие было отмечено по всем правилам освященного давностью обычая. Команда выстроилась на шканцах. Капитан зачитал приказ с объявлением «благоволения» офицерам и денежного награждения «нижним чинам». Прогремел девятикратный салют южному полушарию.

Затем на носу судна послышались звуки музыки, и появился со своим неизменным трезубцем властитель морей Нептун в сопровождении свиты тритонов. А как же может подобное веселье обойтись без Бахуса? Он тоже здесь, подле своего дяди. Нептун грозно вопросил, кто капитан корабля. Узнав, что это его старый знакомец В. М. Головнин, «колебатель земли» прошествовал милостиво поздороваться с ним и со всеми, кто ранее уже проходил экватор. Тех же, кто совершал это впервые, велено было подвергнуть ритуальному «крещению» в экваториальной воде.

«Камчатка» показала себя отменным по тем временам ходоком. Вскоре путешественникам открылись берега Нового Света. Местом ближайшей стоянки избрали Рио-де-Жанейро. За полмесяца Матюшкину удалось немало повидать в Бразилии. Экзотические пейзажи приводили его в восторг; однако радужное впечатление от них было во многом вытеснено отложившимися в потрясенной душе недавнего лицеиста тягостными картинами рабства, которое продолжало насаждаться португальскими колонизаторами. После всех ужасов, что явились ему на невольничьем рынке, на кофейных плантациях, на корабле работорговцев, легли в дневник строки: «Там можно видеть все унижение человечества как со стороны притесненных несчастных негров, так и со стороны алчных бесчеловечных португальцев… Все, что можно себе вообразить отвратительнейшего, представляется глазам нашим».

Матюшкинский «журнал» красноречиво отражает мировосприятие друга Пушкина и будущих декабристов: «Необходимо бы надобно было исчислить, токмо не новейшим политикам, которые думают о золоте и силе, но другу человечества весь вред и малую пользу, который принесла торговля неграми как для Африки, так и для Европы. К несчастьям Африки принадлежат беспрестанные войны, которые ведут между собою народы, чтобы доставить европейцам невольников… истощение большей части морских стран Африки, происшедшее от беспрестанного вывоза негров, и жизнь сих несчастных прекращается преждевременной смертью. Большая часть их умирает во время плавания в Америку от худой пищи и скорбута, от тяжелых работ, от недостатка свежих припасов, наконец, от наказаний и мучений, которые они испытывают здесь на плантациях, — вот главнейшие причины, почему большая часть помирает в бедности, с печали, с отчаяния. Сколько слез и сколько крови проливается в Африке!..С сими физическими несчастьями соединены болезни душевные, происходящие от рабства, которые уничтожают во всех американских колониях, особенно в Бразилии, малейшие чувства милосердия и человечества, потому что там, где есть рабы, там должны быть и тираны. Присовокупить еще к сему продолжительные кровопролитные войны между морскими державами Европы, участие, которое в сем принимают все государства, от сего участия новые войны, новые бедствия…»

Год 1818-й мореходы встретили, огибая зловещий мыс Горн. Благополучно был преодолен рубеж, отделяющий Атлантику от коварного океана, который нарекли Тихим лишь за то, что почти три столетия назад он, словно сжалившись, прикинулся ласковым перед уставшим от невзгод Магелланом. На десять дней «Камчатка» зашла в Кальяо, и Матюшкин посвятил это время знакомству с перуанскими достопримечательностями.

В Перу ему тоже довелось повидать немало такого, что давало повод для горестных размышлений относительно варварства «цивилизованных» покорителей Южной Америки: «В ущелинах гор проглядывали строения. Приближаемся ближе и видим обрушившиеся укрепления, коих перуанцы делали против горстки сподвижников Пизарровых. Если судить по ним, то видно, что древние перуанцы были народ образованный и имевший также довольно большое понятие об укреплении мест. Крепостцы сии защищают все проходы во внутренность земли, и они расположены так, что одна может вспомоществовать другой. Сами же они сделаны из весьма твердой земли, довольно высоки и, смотря по важности защищаемого места, обширны. Иные из них построены в три яруса, один менее другого, и столь сии здания крепки, что ни оружие испанцев, ни время не могли искоренить их. Страх огнестрельного оружия принудил их бежать и оставить отечество свое алчным и сребролюбивым фанатикам, кои с огнем и мечом проповедовали христианскую веру. И многочисленный образованный богатый народ исчез. Потомки его живут в рабстве и унижении или скитаются с рассеянными семействами на горах Корделиерских».