Фернан Пинто - Странствия

И, написав ему один общий ответ, под которым все расписались, что превращало его в постановление палаты, отослали его вместе с двумя лантеа, груженными свежей провизией, наказав Жеронимо де Рего, седовласому дворянину, весьма ученому и пользующемуся большим весом, вручить послание Фарии. В этом ответе они выражали ему свою величайшую благодарность за ту огромную услугу, которую он им оказал, милостиво вернув им товары, отобранные у неприятеля, равно как и за любовь, проявившуюся в его щедрости. За все это — выражали они надежду — господь вседержитель во славе своей воздаст ему изобильнейшими благами. А что до опасений оставаться на зимовку в Лиампо из-за того, что он совершил в Ноудае, он может быть совершенно спокоен, ибо в Китае происходят сейчас междоусобицы, и китайцам не до него, — умер китайский государь {185} 185 …происходят сейчас междоусобицы… умер китайский государь… — Видимо, имеются в виду события, связанные с восшествием на престол в 1522 г. императора Шицзуна (1522–1566), который не был сыном предыдущего императора. Изложенная в связи с этим история о войне с Дайвьетом и союзными ему монголами («татарами») — слухи, как об этом пишет сам Пинто, и слухи ложные. Зато обстановка полной неразберихи и безответственности, о которой также сообщает Пинто, действительно имела место. , и во всей стране распря из-за того, кому из тринадцати соискателей занять престол. Все они вооружились и вместе с войсками своими вышли в поход, дабы завоевать силой то, чего они не могли получить по праву. Далее, они сообщали, что тутан Най, являющийся высшим сановником в государстве после короля и обладающий настоящей божественной властью царского величества, окружен в городе Куанси войсками Прешау Муана, императора каушинов {186} 186 Прешау Муана, император каушинов. — См. прим. к главе XXXVI. , на помощь которому, как утверждают, двинулся король Татарии с войском в девятьсот тысяч человек. Так что у них теперь творится такая неразбериха и неурядица, что, разори его милость даже город Кантон, они и на это не обратили бы внимания, что же говорить о Ноудае, который в Китайской империи по сравнению с многими другими городами представляет собой нечто несравненно меньшее, чем в Португалии Оэйрас по сравнению с Лиссабоном. И ввиду полной достоверности этих сведений они все просят его милость пожаловать им подарок за добрую весть, но пока остаться еще дней на шесть на месте своей стоянки, чтобы дать им время подготовить ему и его экипажу жилье, поскольку большего они сейчас сделать не могут, равно как и более красноречиво показать, как они ему обязаны, хотя это и было бы всеобщим их желанием. К этому было прибавлено еще много любезных слов, на которые он ответил так, как ему казалось наиболее подходящим, и во всем последовал их пожеланиям.

На двух лантеа, которые ему были присланы с провизией, он отправил больных и раненых, имевшихся на судах, и жители Лиампо приняли их с великим состраданием и распределили по наиболее состоятельным семьям, где за ними ухаживали и снабжали всем необходимым, так что ни в чем недостатка они не испытывали.

За все шесть дней, что Антонио де Фариа провел в этой бухте, не осталось сколько-нибудь именитого жителя этого селения, или города, как он там назывался, который бы не пришел его навестить и не принес бы с собой подарков, а именно, самых затейливых блюд, самой лучшей провизии и фруктов, и притом в таких количествах, что все мы только диву давались, особливо же великому единодушию и торжественности, которую мы видели в этих действиях.

О приеме, оказанном Антонио де Фарии португальцами в селении Лиампо

Все те шесть дней, которые Антонио де Фариа задержался здесь по просьбе жителей Лиампо, он простоял на якоре у островов. К концу этого срока, в воскресенье, перед рассветом — в то самое время, которое ему было назначено для того, чтобы войти в порт, ему спели прекрасную албораду. Голоса были превосходные, и сопровождали их сладкозвучные инструменты, так что всякий, кто ее услышал, получил большое наслаждение. А в заключение, чтобы перещеголять португальцев, под гром барабанов, бубнов и систров была сыграна фолиа, которая тоже очень понравилась, так как это был все же наш напев.

Было немногим больше двух часов пополуночи, когда тихой ночью при ярком свете луны все суда, украшенные многочисленными шелковыми флагами и навесами, снялись с якоря. Даже марсы и салинги на них были покрыты тонкой серебряной парчой, и с них спешивались парчовые же длинные знамена. Отряд сопровождало большое число гребных баркасов, в которых сидели музыканты, игравшие на трубах, свирелях, флейтах, дудках, барабанах и прочих инструментах как португальских, так и китайских, на каждой из шлюпок играли свое, стараясь превзойти собственными затеями все остальные. Когда уже был ясный день и оставалось пройти половину легуа до гавани, заштилело. Немедленно появились десятка два лантеа с прекрасными гребцами и, взяв на буксир весь отряд, меньше чем за полчаса доставили его на якорную стоянку.