Дмитрий Быстролетов - В старой Африке

Теперь зрители окончательно потеряли самообладание. Они колотили о землю палками, прыгали и, схватившись за волосы, выли от возбуждения. Снова поворот — и Тэллюа вышла на дорогу, идущую мимо зрителей. Вот они мчатся, как вихрь, — животные и люди вне себя от напряжения, в воздухе кружатся гривы и волосы, клочья одежды и хвосты… И высоко вверху тонкая смуглая рука девушки держит отчаянно вьющийся ярко-желтый щит, которым она дразнит феодала!

На арене появились четыре молоденькие девушки. Это танцовщицы из Улед Наил, лучшие в Северной Африке исполнительницы танца живота. Их лица густо раскрашены и неподвижны — это условные маски. Длинные волосы закинуты за спину, переплетены пестрыми лентами и монетами — цветным пучком они свешивались почти до земли. Груди прикрыты бархатными тарелочками, торс обнажен, на ногах— широкие прозрачные шальвары и цветные туфельки на высоких каблуках. Тоненькие и гибкие, как лозинки, девушки выстроились в ряд, держа в руках большие бубны. Старый араб взял инструмент, похожий на гусли, и танец начался.

Разгоряченная я возбужденная «фантазией», толпа нетерпеливо разглядывала девичьи тела. Они слегка дрожали, чуть слышно звенели бубенцы. Музыка зазвучала громче и веселее — танцовщицы оживали, поднимали бубны высоко над головами и хором вскрикивали в такт мелодии. Их желтовато-бронзовые тела вились, каждая мышца плясала свой особенный танец, груди трепетали…

Музыкант ускорил темп. «Ай! Ай! Ай!» — вскрикивала толпа. Порядок нарушился, но, когда первый потерявший голову человек выскочил на арену, музыканты сделали громкий аккорд и оборвали мотив. Девушки убежали, разгоряченная толпа недовольно рычала.

На арене опять перемена. Снова появился заклинатель змей. Четырьмя досками он вместе с помощниками огораживал небольшую площадку. Потом внесли две корзины, долго тыкали в них палками и, наконец, вытряхнули на площадку двух разъяренных змей.

Змеи были приблизительно одинаковы по размерам. Сначала они пытались расползтись, но палками их бросали друг на друга, и змеи начали бой не на жизнь, а на смерть. Толпа издала крик жестокой радости и стихла. В напряженной тишине слышался отвратительный шелест пресмыкающихся. Они приподнялись на хвостах и начали медленно сближаться— рывками, по сантиметрам. Сделают движение — и замрут на месте, покачивая маленькими головками. Пасти широко раскрылись, тонкие язычки торчали вперед… «Х-х-х…» — шипели обе от ярости и предсмертной тоски… И снова рывок… И снова покачивание…

Гадины сближались. Ближе… Еще ближе… «Х-х-х», — слышится в мертвой тишине их мерзкое шипение. Ван Эгмонд платком отер со лба крупные капли пота…

Молниеносно одна из змей кинулась вперед, схватила другую за челюсти и втянула ее голову в свою раскрытую пасть. Всё произошло мгновенно, почти неуловимо для глаз. Рывок! И вот уже обе лежат на песке… Одна начала заглатывать другую, в тишине слышен хлюпающий звук… Отдохнет, полежит неподвижно и снова всасывает торчащее из пасти тело другой. В смертельном отчаянье побежденная вилась кольцами, подбрасывалась вверх, завязывалась узлами, цеплялась за выступы почвы и все-таки глубже и глубже уходила в глотку. Минуту у раскрытой пасти судорожно дергался тонкий хвостик, потом скрылся и он. Гнусно раздувшуюся гадину загнали в корзину. Люди ревели и наступали на арену.

Ужасное зрелище вывело из себя и сдержанных европейцев. Лионель держал руку на кобуре пистолета… Гай забыл, что это и есть тот момент неописуемого возбуждения африканской толпы, который он обязан взять на пленку. Сейчас ему было не до работы…

Тэллюа тоже вне себя.

— Теперь смотри, Большой Господин… Будет самое большое, — с трудом хрипит она сквозь зубы.

Загипнотизированные, объятые порывом возбуждения, они не услышали ни топота, ни звука шагов. И вдруг Гай, как будто вышел из тумана, медленно оглянулся, увидел притихшую толпу и бледные лица Лионеля и Лоренцо.

По арене прямо к ним шел араб-рабочий. Откинувшись назад, он прижимал к груди груду золота — кубок, чашу, браслеты… За ним двигались еще двое. На самодельных носилках они несли безжизненное тело европейца — его бледная голова свесилась, льняные волосы мели песок.

Подойдя, носильщики осторожно опустили на землю тело и положили рядом искрящиеся на солнце сокровища.

— Золото!! — пронзительно взвизгнул Лоренцо. — Наконец-то!!

Раненый открыл глаза.