Жюль Верн - Михаил Строгов

— Я боялась вовсе не за себя!

— С нами Бог, сестричка!

— Со мной уж точно, братец, раз он послал мне тебя! — прошептала девушка.

Рывок, которым тарантас был обязан усилию Михаила Строгова, имел продолжение. Инерция этого толчка словно передалась обезумевшим лошадям. Стараниями Строгова и ямщика, которые буквально втаскивали их наверх, они дотащились по дороге до узкого перешейка, направленного с севера на юг, где нашли прикрытие от прямых налетов шквала. По правому склону здесь шел своего рода уступ, образованный выходом огромной скалы, оказавшейся в свое время центром мощного сдвига. Уступ гасил бешено крутившиеся вихри, и за ним можно было переждать бурю, в то время как на пути циклона ни люди, ни лошади выстоять не могли.

И в самом деле, несколько сосен, чьи верхушки выступали над скалой, были в мгновение ока обезглавлены, как если бы на уровне их ветвей склон срезало гигантским серпом.

Ураган неистовствовал. Ущелье заполнили вспышки молний, гром грохотал беспрерывно. Земля, содрогаясь от яростных ударов, тряслась так, словно дрожь охватила весь Уральский массив.

К великому счастью, тарантас удалось поставить под своего рода навес — в глубокую расщелину, куда шквал задувал лишь под углом. Но защищен он был не настолько, чтобы косые порывы шквального ветра, отраженные выступами склона, не били по нему с дикой силой. И, грохаясь о стену скалы, тарантас грозил расколоться на тысячу кусков.

Наде пришлось из него выбраться. Михаил Строгов, при свете одного из фонарей, обнаружил в скале углубление, выбитое некогда киркой рудокопа, где девушка могла прикорнуть в ожидании дальнейшего пути.

Но около часу ночи полил дождь, а вскоре порывы ветра пополам с водой уже буйствовали вовсю, не в силах, однако, загасить полыхание неба. Из-за этой новой напасти о продолжении пути не приходилось и думать.

Итак, сколь ни велико было нетерпение Михаила Строгова — а оно, как легко понять, было огромным, — самый разгул стихии приходилось пережидать. Впрочем, поскольку путники уже достигли перевала, рассекавшего дорогу Пермь — Екатеринбург, им оставалось лишь спуститься по склону Уральского хребта. Однако спускаться в сложившихся условиях, по земле, размытой тысячами горных потоков, среди воздушных вихрей и водоворотов, явно означало играть своей жизнью, рискуя свалиться в пропасть.

— Ждать — нет хуже, — сказал Михаил Строгов, — но зато это позволит нам избежать более длительных задержек. Судя по силе урагана, надолго его не хватит. Часам к трем начнет светать, и спуск, слишком рискованный в темноте, после восхода солнца станет если не легким, то хотя бы возможным.

— Подождем, братец, — отозвалась Надя, — но только никак не ради того, чтобы избавить меня от усталости или опасности!

— Я знаю, Надя, — ты решила не останавливаться ни перед чем, но, подвергая опасности нас обоих, я рисковал бы не только твоей или моей жизнью — я рисковал бы и своим делом, долгом, который мне надо выполнить прежде всего!

— Своим долгом!… — прошептала Надя.

В этот момент небо разорвала яркая вспышка, от которой дождь словно бы испарился. И тотчас раздался сухой треск. Воздух наполнился удушливым запахом серы, и от электрического разряда в двухстах шагах от тарантаса гигантским факелом вспыхнула купа высоких сосен.

Ямщик, словно рикошетом сброшенный наземь, поднялся на ноги, по счастью, невредимый.

Когда последние раскаты грома затерялись в глубине гор, Строгов почувствовал, как Надина рука с силой сдавила его ладонь, и услышал, как она шепчет ему на ухо:

— Братец, ты слышал? Кто-то кричит!

И верно, в момент краткого затишья выше по дороге, неподалеку от расщелины, прикрывшей тарантас, послышались крики.

Они походили на зов отчаяния, сорвавшегося с уст путника, который попал в беду.

Михаил Строгов напряженно слушал.

Ямщик тоже прислушивался, но при этом качал головой, словно считая ненужным отвечать на этот зов.

— Какие-то путники просят о помощи! — воскликнула Надя.

— Ежели они и впрямь на нас надеются… — начал было ямщик.

— А почему бы и нет? — вскричал Михаил Строгов. — Разве не должны мы сделать для них то, что в подобных обстоятельствах они сделали бы для нас?

— Но не хотите же вы загробить повозку с лошадьми!…