Жюль Верн - Михаил Строгов

Михаил Строгов, сжав зубы и настороженно прислушиваясь, не произносил ни слова. Никогда еще не был он так близок к цели. И чувствовал, что вот-вот достигнет ее!…

Около двух часов утра на темном горизонте, где сливались оба берега Ангары, замерцал двойной ряд огней.

Справа светились огни Иркутска, слева — костры татарского лагеря. Михаил Строгов находился всего в полуверсте от города.

— Наконец-то! — прошептал он.

Но вдруг Надя вскрикнула.

Услышав этот крик, Михаил Строгов выпрямился во весь рост на раскачавшейся льдине. Рука его вытянулась в сторону ангарских верховий. Лицо, освещенное синеватыми бликами, страшно исказилось, и он, как если бы глаза его снова открылись свету, воскликнул:

— Увы! Сам Бог, как видно, тоже против нас!

В Иркутске, столице Восточной Сибири, в обычное время проживало тридцать тысяч жителей. На взгорье правого берега Ангары высилось несколько церквей с высоким храмом посредине и множеством домов, разбросанных в живописном беспорядке.

Если смотреть с некоторого расстояния — например, с вершины горы, что возвышается верстах в двадцати по большому сибирскому тракту, — то город с его башнями, колоколенками, островерхими, как минареты, крышами, пузатыми, как у японских ваз, куполами обнаруживает в своем облике нечто восточное. Но это впечатление исчезает, как только путешественник оказывается внутри городских стен. Полувизантииский-полукитайский, город вновь становится европейским, о чем свидетельствуют и покрытые щебенкой улицы, окаймленные тротуарами, пересеченные каналами и обсаженные высоченными березами, и кирпичные и деревянные дома порой в несколько этажей, и множество бороздящих улицы экипажей — не только тарантасов и телег, но и двухместных карет и колясок, и, наконец, большая прослойка жителей, весьма преуспевших по части достижений цивилизации и вовсе не чуждых самой последней парижской моде.

В описываемую пору Иркутск, укрывший сибиряков со всей губернии, поражал изобилием. Всяческих запасов было полным-полно. Ведь Иркутск — это перевалочный пункт для бесчисленных товаров, которыми обмениваются Китай, Центральная Азия и Европа. Поэтому власти не побоялись собрать сюда крестьян из ангарской долины, халха-монголов, тунгусов и бурят, оставив меж захватчиками и городом огромную безлюдную пустыню.

Иркутск — место пребывания генерал-губернатора Восточной Сибири. Под его началом несут службу вице-губернатор по гражданским делам, в чьих руках сосредоточено управление губернией, полицмейстер, которому хватает дел в городе, где полно ссыльных, и, наконец, городской голова — предводитель купечества, лицо весьма значительное как по своему огромному состоянию, так и по влиянию, которым он пользуется у своих подопечных.

Гарнизон Иркутска состоял в это время из полка пеших казаков, насчитывавшего около двух тысяч человек, и местного корпуса жандармов в касках и синих, обшитых серебряным галуном мундирах.

Кроме этого, в силу известных читателю причин, а также ввиду особых соображений, в городе с начала нашествия оставался брат царя.

Последнее обстоятельство требует некоторых уточнений.

В эти далекие края Восточной Азии Великого князя привели дела большой политической важности.

Путешествуя скорее как военный чин, нежели князь, — безо всякой помпы, в окружении приближенных офицеров и в сопровождении отряда казаков, — Великий князь, посетив главные сибирские города, доехал до Забайкалья. Его визита удостоился и Николаевск, последний русский город на побережье Охотского моря.

Объехав границы обширной Московской империи, Великий князь возвращался в Иркутск, откуда собирался продолжить свой путь в Европу, когда до него дошло известие о нашествии, столь же грозном, сколь и внезапном. Он поспешил вернуться в сибирскую столицу, но почти тут же сообщение с Россией прервалось. Он успел получить еще несколько телеграмм из Петербурга и Москвы, на которые тут же ответил. Затем телеграфный провод был оборван — при обстоятельствах, читателю известных.

Иркутск оказался отрезанным от остального мира.

Великому князю ничего не оставалось, как взяться за организацию сопротивления, и он сделал это с присущими ему твердостью и хладнокровием, которые, хотя и при других обстоятельствах, уже имел случай проявить.

В Иркутск одна за другой поступали сообщения о взятии Ишима, Омска, Томска. И нужно было любой ценой удержать столицу Сибири. На быструю помощь рассчитывать не приходилось. Те немногие воинские части, что были разбросаны по берегам Амура и в Якутской области, не могли прибыть в количестве, достаточном для отпора татарским колоннам. Между тем поскольку Иркутску неминуемо грозило окружение, то важнее всего было подготовить город к продолжительной осаде.