Юэн Макгрегор - Земля - долгий путь вокруг

— Если тебе так хочется, иди и купи билет, — ответил я, поскольку мне это уже порядком надоело. — Обмотай джинсы скотчем и давай, валяй. Я поеду дальше один, если навернешься…

Чарли успокоился, лишь когда я пообещал, что мы обязательно вернемся погонять по Кольцу осенью, после нашего кругосветного путешествия. На закате мы взобрались к замку Нюрбург, крепости двенадцатого века, возвышающейся над треком. День прошел, как мы оба согласились, просто восхитительно. Я начал подозревать, что все дело в том, чтобы просто сбежать от рутины и шататься по свету — как в детстве я слонялся со своими приятелями по улицам. У меня в голове все никак не укладывалось, что подобный образ жизни я буду вести еще целых три с половиной месяца. Наверняка дальше будет по-другому: кое-что изменится, и уж точно станет труднее, — но я не мог не признать, что сейчас пребываю на вершине блаженства.

— Боже, как же здесь красиво! — изрек я — так, ни к кому особо не обращаясь.

Чарли: На следующее утро мы решили покрыть семьсот пятьдесят километров до Праги одним броском. Отведав слишком жирной немецкой пищи и выпив несколько чашек крепкого кофе накануне вечером, мы в ту ночь спали плохо, и мысль о дополнительном дне в Праге для восстановления сил, без остановки в Бамберге, как стояло у нас в графике, одновременно пришла в голову нам обоим. Мы отправились в путь рано утром, чтобы было побольше времени. К полудню мы доехали до Бамберга, красивейшего средневекового города с крутыми холмами, увенчанными живописными замками, словно сошедшими со страниц сказок братьев Гримм, но решили, что останавливаться на обед тут не будем — слишком много туристов. Съехав на обочину за городом, чтобы обсудить дальнейшее путешествие, мы обнаружили, что с самого утра нас обоих терзают одни и те же тревоги.

— Что-то не особенно тянет меня в Прагу, — признался Юэн. — Сейчас вот я просто в отпуске — еду себе на мотоцикле вместе со своим лучшим другом. Когда же мы доберемся до Праги, нам надо будет встретиться с Рассом и Дэвидом, чтобы заняться фильмом. Для меня это равносильно возвращению на работу, еще один день на съемочной площадке — как раз то, от чего я и стараюсь сбежать. К тому же, когда мы собираемся вчетвером, начинается такая неразбериха. У каждого имеется на все своя собственная точка зрения.

Я испытывал те же чувства. Может, в том были виновны огромная свиная ножка или крепкий кофе, но всю ночь мне снились кошмары — подсознание было настроено на встречу с остальными, в особенности с Клаудио фон Плантой, нашим оператором. Мы вновь столкнулись с главной дилеммой нашей поездки. Путешествие, конечно же, прежде всего. Документальный сериал вторичен, это лишь средство достижения цели. Но если уж решаешь снимать фильм о путешествии, то все в этом путешествии — направление, маршрут, организация — уже изменяется, поскольку ты ведешь его съемки. Мы были в пути всего лишь третий день, но нам уже до чертиков надоело снимать друг друга. Для путешествия это было сущей помехой, и единственным разрешением проблемы было, чтобы Клаудио постоянно ехал с нами. Но это означало конец нашей мечты о двух друзьях на дороге. И коли Клаудио будет с нами, будничная организация съемок неизбежно вторгнется в романтику нашего путешествия еще сильнее.

Существовала и другая проблема: за день до нашего отъезда из Лондона Клаудио провалил экзамен на права. Его включили в нашу команду в качестве оператора в последнюю минуту. Он убеждал нас, что является опытным мотоциклистом. Вообще-то, так оно и было: почти двадцать лет в седле. Но большей частью он ездил на мопеде, а не на большом BMW с объемом двигателя в 1150 кубов, весившем четверть тонны. За несколько дней до отправления Клаудио обнаружил, что его права не позволяют ему водить большие мотоциклы.

— Не беда, — заявил он. — Я запросто сдам экзамен. Я столько ездил, что мне это не составит труда. — Но излишняя самоуверенность Клаудио сыграла с ним дурную шутку. Экзамен он не сдал, чем расстроил наши планы.

Угнетаемые подобными мыслями, мы едва ли замечали последние километры немецкой земли, мчась по безукоризненно гладким дорогам мимо пряничных домиков, через Баварский Лес к чешской границе. Лишь остановившись перед чешским пограничником, мы поняли: Западная Европа, а с ней стабильность и порядок заканчиваются.

— У меня прямо мурашки по коже, — прокричал я по рации вскорости после того, как мы оказались в Чешской Республике.