Василий Песков - У германских друзей

Сто с лишним гектаров парка можно обойти за день. Но если есть время, тут с удовольствием будешь ходить и неделю. И будет у тебя ощущение, что совершаешь кругосветное путешествие. Тут можно полдня простоять, наблюдая в просторной дубраве жизнь кабанов. Видишь, как они кормятся, кто у них верховодит, по каким причинам и как затеваются драки. Или вот озеро, целиком занятое фламинго. Не одна, не две птицы, а так же, как где-нибудь в Африке, видишь колонию птиц, наблюдаешь порядок, царящий в этом сообществе.

По всему парку петляет искусственно созданная речонка. Она образует затоны и маленькие болотца, населенные утками, цаплями, пеликанами, журавлями. Пеликаны, как и в природе, ловят живую рыбу. А речонка — живописное украшение парка — служит великолепной заменой заборов и металлических сеток. Полоски глубокой воды вполне достаточно, чтобы огородить на просторных лужайках газелей, верблюдов, оленей. Временами я забывал, что хожу в зоопарке, казалось, попал на обильно заселенный животными остров — так естественно протекает тут жизнь.

Конечно, вовсе без клеток в парке обойтись невозможно. Но и там, где видишь железные прутья, жалости к зверю не возникает. Для хищных птиц устроен огромный «ангар». В нем столько пространства, что даже самый большой из орлов летает вполне свободно, а ведь именно этой радости птицы лишаются почти всегда, попадая в неволю.

В организации парка продумано все до мелочей. Тут нет увеселительных каруселей или шутовских облачений животных в одежды, какие я наблюдал, например, в зоосаде Сиднея. Современная задача всех зоопарков — «возможно ближе к природе» — в Берлине реализована лучшим образом.

В своей коллекции (пять тысяч пятьсот животных!) Берлинский парк имеет очень редких зверей (индийский носорог, окапи, дикий осел, антилопа куду). Многие животные в парке приносят потомство. Кажется, первый раз в истории зоопарков тут принесла малышей пара гималайских медведей, второе потомство получено от сайгаков и пеликанов, впервые тут стали гнездиться колибри…

Существует ряд показателей, по которым специалисты могут оценить уровень зоопарка. Недавно канадский зоолог Фос обследовал сто больших зоопарков во всех частях света. И вот его вывод: «В Восточном Берлине — лучший зоопарк мира».

Я, признаюсь, вздохнул, покидая Берлинский парк. Нам бы такой! Очень устарел в Москве зоосад. Современный зоологический парк большому городу нужен сейчас не меньше театров, лужниковского стадиона и нового цирка. Зоопарк — самое массовое, доступное и полезное зрелище. И в условиях всевозрастающей изоляции человека от природы он просто необходимая часть больших городов. Москвичи достойны иметь такой зоопарк. Речь об этом заходит не в первый раз. Пора бы перейти к делу. И хорошо бы учесть опыт берлинцев: не все расходы брать из казны, а сделать строительство делом народным. Смысл в этом есть не только экономический.

Берлинцы приезжали в Москву учиться, когда задумали строить телевизионную башню. И оказались очень способными учениками. Почему бы и нам не взять уроки в Берлине?

Несколько дней я жил в Лейпциге. Приобрел там много друзей. И среди них — трубочиста.

Лейпциг то же самое, что Липецк, — «город под липами, среди лип»… Город называют «немецким Парижем», и все, кто во Франции не был, тут, в Лейпциге, понимают: Париж, несомненно, стоящий город.

Приметы Лейпцига на виду. Тут бывают всемирные ярмарки. Тут давно и умело печатают книги, производят машины, электронную технику, тончайшие измерительные приборы и много всего другого. Турист, попадающий в Лейпциг, непременно увидит самый большой в Европе вокзал, собор с органом, на котором играл Бах, домик Шиллера и огромный дворец, где судили Димитрова. Все это можно увидеть за день. Но есть одна примечательность, мимо которой в Лейпциге все проходят. Фасады домов тут подернуты копотью. Но это не след старины и не пожары тому виною, хотя Лейпциг изрядно поклеван бомбами и, конечно, горел. Копоть оседает ежедневно из труб, из обычных труб над домами. Город не избалован газом и водяным отоплением.

Множество старых домов обогреваются тут печами. И, как я обнаружил, печи есть не только в квартирах, но и нередко в каждой из комнат. В результате над черепичными крышами вперемежку с антеннами телевизоров — целое войско труб. А топят брикетами. Оттого и копоть. И запах. И надобность в давней, когда-то распространенной повсюду профессии.