Тенцинг Норгей: Тигр снегов

Да, это был долгий путь… От подножья Эвере­ста до вершины. От горных пастбищ Соло Кхумбу до особняка Неру и Букингемского дворца. От кули, простого носильщика, до носителя орденов, который путешествует на самолетах и озабочен подоходным налогом. Подобно всем путям, он был порой тяжел и горек; однако, как правило, все шло хорошо. По­тому что это был большой путь, горный путь.

И куда бы ни заводил меня мой жизненный путь, он всегда возвращал меня в горы. Горы для меня все. Я знал это, чувствовал всем своим существом в то голубое майское утро 1953 года, когда мы с Хиллари взошли на вершину мира. Подобно буд­дийскому колесу жизни, моя жизнь совершила свой великий оборот. Много лет назад маленький пасту­шонок смотрел на большую гору и мечтал… И вот я снова вместе с Эверестом, с Чомолунгмой из дет­ской мечты.

Только теперь мечта стала явью.

Удивительное дело с этим словом «шерпа». Мно­гие думают, что оно означает «носильщик» или «про­водник», потому что слышат его только в связи с горами и экспедициями. Между тем это совсем не так. Шерпа – название народа, племени, обитающе­го в высокогорной области Восточных Гималаев. Сведущие люди говорят, что нас насчитывается около ста тысяч.

Шерпа значит «человек с востока». Но все, что известно на сегодня о нашем прошлом, – это, что мы монгольского происхождения и наши предки дав­ным-давно переселились из Тибета. Мы и сейчас во многом ближе к тибетцам, чем к любой другой на­родности. Наш язык сходен с тибетским (только у нас нет письменности), похожи также одежда, пи­ща, обычаи; последнее относится особенно к тем шерпам, которые мало соприкасались с внешним миром. Очень тесно нас связывает религия: подобно ти­бетцам, мы буддисты. Хотя в Тибете теперь уже нет шерпских деревень, часть нашего племени принад­лежит к приходу большого монастыря в Ронгбуке, по ту сторону Эвереста, и между этим монастырем и нашим собственным в Тьянгбоче происходит доволь­но оживленное сообщение.

А еще у нас ходит много торговых караванов. И вот что примечательно: хотя Тибет стал теперь коммунистическим, а Непал нет, здесь продолжается свободная торговля и не требуется паспортов, чтобы переходить границу. Все прочее меняется, но жизнь на высоких гималайских перевалах течет по тому же руслу, что и тысячи лет назад.

Через эти перевалы прошли когда-то на юг пред­ки шерпов и поселились в северо-восточном Непале, там, где находится наша нынешняя родина – Соло Кхумбу. Мы обычно говорим «Соло Кхумбу» так, словно это одно место, на деле же есть область Со­ло и другая – Кхумбу. Первая расположена южнее и ниже, там земледелие и образ жизни ближе к не­пальскому. Вторая находится очень высоко, у само­го подножья великих гор, и сохраняет много общего с Тибетом. Как и большинство других шерпов-восхо­дителей, я родился в этой северной области, Кхумбу.

Через Соло Кхумбу протекает Дуд Коси, или «Молочная река»; она собирает много притоков из снежников вокруг Эвереста. Глубокие долины и ущелья этой реки связывают нас с остальным Непа­лом. В холодные зимы и во время летних муссонов, когда непрерывно льют дожди, путь этот страшно труден. Впрочем, даже в наиболее благоприятные времена года – весной и осенью – уходит около двух недель на то, чтобы добраться до Катманду в центре Непала или оттуда к нам. А так как даже Катманду почти отрезан от остального мира, то легко понять, что наше Соло Кхумбу – очень глу­хое место с примитивными условиями жизни.

За последние годы Непал начал открываться для внешнего мира, сделано очень многое для того, что­бы преобразовать страну в современном духе. Сейчас существует только два резко различных способа попасть из Индии в Катманду: либо пешком, либо на самолете. Но уже через горы прокладывают шос­се, и скоро впервые можно будет проехать на авто­мобиле. Намечается также соорудить большую пло­тину в южном течении Коси. Правда, она будет рас­положена в Индии, но окажет большое влияние на земледелие Непала. Пришел черед и Непалу изме­ниться, подобно всему остальному миру. Однако до Соло Кхумбу все еще далеко, и я думаю, что прой­дет много лет, прежде чем туда протянется авто­страда.

Моя родина сурова и камениста, суров и климат, тем не менее у нас есть земледелие и скотоводство. Пшеница выращивается до высоты 2400—3000 мет­ров (главным образом в Соло), ячмень и карто­фель – до 4200 метров. Важнейшая культура – картофель, он составляет основную часть нашего питания, вроде как рис у индийцев и китайцев. Часть земли находится в общинном владении, есть и частные земли. Многие семьи имеют землю в раз­ных местах и переезжают по мере смены времен го­да с одних высот на другие, чтобы сеять и собирать урожай. Переезжать приходится также и за стада­ми, которые состоят из овец, коз и яков. Як – ос­нова существования не только шерпов, но и всех жителей Гималайского высокогорья. Он дает почти все необходимое для того, чтобы накормить челове­ка и согреть его: шерсть для одежды, кожу для обуви, навоз для топлива, молоко, масло и сыр для питания, а иногда даже и мясо – хотя мне, возмож­но, не следовало говорить об этом, потому что более строгие буддисты осудят нас.