Клаус-Дитер Шруль - Сабах - утренняя заря

Солнце еще не взошло. С Аравийского моря дует легкий ветер, воздух насыщен солью и влагой. В это прохладное февральское утро мы отправляемся в инспекционную поездку на двух санитарных машинах. Наш путь лежит вдоль побережья Красного моря по югу Тихамы до самой границы с Йеменской Арабской Республикой. Мимо проносятся соляные чеки, как снег сверкающие в лучах восходящего солнца. Машина несется по хорошей асфальтированной дороге, и, когда перед самой Бурейкой сворачивает на север, солнце уже поднялось над горизонтом и стало очень жарко. Теперь со всех сторон наступает на дорогу пустыня с чахлыми клочками травы и верблюжьей колючкой. Здесь машины проходят первое испытание. Колеса молотят песок, поднимая облака пыли. После часа пути моторы накаляются, и мы застреваем в песке. Наши друзья-йеменцы должны основательно покопаться, чтобы справиться с моторами воздушного охлаждения. Спрыгнув с машины, я спугнул двух песчаных мышей. Здесь, в непосредственной близости от моря, пустыня обитаема. Неподалеку от меня опустилась стайка птиц, похожих на наших жаворонков. В этих глухих, безлюдных местах, по которым проходят лишь верблюды, водится светло-коричневая газель. Она очень быстронога, но, несмотря на это, ей не удается спастись от местных охотников, пользующихся вездеходами. Они убивают ровно столько газелей, сколько им необходимо. Наши проводники ринулись за зайцем, который скрылся в кустах, прежде чем они успели вскинуть ружье. Его не отличить от кролика, что для нас несущественно: мы бы съели и того и другого. Вместо зайца наши спутники вспугнули куропатку. Она такой же величины, что и европейская, только у нее больше красных перышек на ногах. Куропатки другого вида водятся преимущественно в горах. В 1941 г. в этих местах уничтожили, по-видимому, последнего аравийского страуса. Экземпляром этой породы я мог полюбоваться лишь в зоопарке Шейх-Османа.

До моря всего 500 метров, хочется побежать к нему, но каждый шаг мучителен: ноги глубоко вязнут в песке и он до крови натирает ступни. Море и пустыня ведут между собой бесконечную борьбу. Ветер гонит песок к морю, а волны беспрестанно накатываются на песчаные дюны в метр высотой, круто обрывающиеся в море.

Едем дальше. Вдали над землей нависает дрожащее сверкающее марево: пальмы, вода, бредущие по оазису верблюды. Я радуюсь: скоро и мы будем там. Но видение отодвигается, и неожиданно исчезает — нас обманула фата-моргана. Через пару часов сворачиваем к побережью. Сейчас отлив, и можно ехать по берегу у самой воды. Перед нами небольшая заброшенная деревня. Ветер гудит в щелях стен. На маленькой печурке стоят банки из-под консервов. Скамейки перед хижинами совсем занесло песком. Год назад эта деревня еще дышала жизнью, здесь был даже небольшой постоялый двор. Но колодец пересох, и люди ушли. Отдыхаем в тени машин, передаем друг другу кружку с водой, делимся съестным.

Купаться здесь опасно. Акулы подплывают близко к берегу. Вода чистая и кишит рыбой. Берег усеян разнообразными раковинами. Вокруг, насколько хватает глаз, море и песок. Мой взгляд задерживается на двух больших темных вертикальных предметах; находящихся примерно в 100 метрах от нас. Что это может быть в такой близости от моря? Медленно подхожу и замечаю, что тени движутся. Это орлы, и величина их вызывает в моей памяти слова Синдбада-морехода: «И когда я там стоял, солнце вдруг померкло, вокруг потемнело. Я подумал, что облако закрыло солнце, но время было летнее, и я удивленно поднял голову, всматриваясь в небо. Наконец я заметил, что это облако было не чем иным, как огромной птицей с гигантскими крыльями. Глядя на эту птицу, я вспомнил одну историю, которую мне рассказали странники. На острове, жила огромная птица по имени Рух, кормившая своих птенцов слонами». Мои орлы, разумеется, не были такими огромными, как птица Рух, но я никогда не видел таких больших птиц и, приближаясь к ним, почувствовал страх. Прогремели выстрелы, орлы величественно удалились, я был рад, что пули их не задели.

Горячее дыхание пустыни, по которой мы продолжаем наш путь, становится нестерпимым. Я давно уже снял с себя все, что только можно. Когда едешь медленно, встречный воздух не дает прохлады. Около 11 часов подъезжаем к маленькому селению. В нем имеется колодец, в котором, всегда есть вода, даже в самое засушливое время года. Он и центр деревни. С 25-метровой глубины воду достают бурдюками из козьей кожи. В жестяных канистрах на ослах ее доставляют к хижинам. Здесь живут только скотоводы, которые со стадами овец, коз и верблюдов уходят в пустыню и в горы. Они выращивают немного овощей для повседневного потребления. Люди приветливы и общительны — у колодца завязывается оживленный разговор. Женщины не закрывают лиц. Они не боятся нас и даже проявляют любопытство, мужчины ведут себя несколько сдержаннее. Когда здесь узнают, что на машине с красным полумесяцем приехал врач, мне приходится распаковывать ящики и доставать лекарства от самых разных болезней. Один из наших провожатых никак не может отойти от молодой женщины.