Владимир Мальцев - Пещера мечты. Пещера судьбы

Я попробую привести здесь очень краткое изложение общей истории, а дальше, по ходу книги, разверну несколько наиболее примечательных ее фрагментов. Вероятно, это — единственный путь к тому, чтобы не превращать книгу в летопись и в то же время обеспечить читателю возможность понять происходящее.

В истории пещер Кугитанга можно достаточно четко выделить пять главных этапов. Первый и самый длинный из них — древний. Начавшийся, вероятно, еще до нашей эры и продлившийся до середины нашего века. Известны были только пещера Хашм-Ойик и небольшая часть главного этажа пещеры Кап-Кутан. Периодически о них писали. Начиная с Диодора Сицилийского. Путешественники считали за удачу, если получалось туда попасть и полюбоваться. Мы даже как-то нашли в пещере Кап-Кутан бутылку с запиской группы московских путешественников, оставленную в 1934 году. Но никаких систематических исследований не проводилось, и, по всей вероятности, ничего сверх известного тысячелетия назад, найдено не было.

Второй этап целиком и полностью связан с именем ашхабадского геолога Султана Ялкапова. Большинство современных открытий, а также большинство современных проблем связано именно с ним. Первый ученый, понявший ценность пещер Кугитанга для науки, положивший десятилетие на их исследование, расширивший известную часть Кап-Кутана вдвое, и открывший одну из красивейших пещер массива — Таш-Юрак, не говоря уж о множестве мелких полостей, он совершил одну-единственную глупость, имевшую дальние последствия. И даже не глупость — это была просто инерция геолога-производственника, по штату обязанного во всем видеть возможность нахождения полезных ископаемых. Так или иначе, опубликованная им статья предлагала вариант расценивать пещеры Кугитанга как месторождение мраморного оникса — полосатого кальцита, слагающего натеки и являющегося довольно красивым и дешевым облицовочным камнем.

Министерством геологии статья Ялкапова была воспринята как руководство к действию, и в начале семидесятых начался третий, самый горький этап в жизни пещер Кугитанга. Когда уникальные памятники природы превратились в рудник, и когда за десятилетие были практически уничтожены все известные к тому моменту участки пещер, равно как и несколько новооткрытых. И когда к мысли о допустимости разрушения пещер были приучены даже некоторые давно существующие спелеологические группы, посещающие Кугитанг, не говоря уж о многих новообразующихся.

К чести Ялкапова, он первым понял, что натворил, завалил входы во все найденные им пещеры, которые не успел внести в свои отчеты, и практически полностью исчез из дальнейшей истории Кугитанга. Возможно, последнее зря, но возможно также, что он не имел выбора. Зависимость от начальства была слишком велика, и активное включение в противодействие вандализму могло иметь серьезные последствия. А на более поздних этапах борьбы его активность могла бы быть неправильно понята, и он предпочел просто удалиться. Что ж, это тоже путь, и тоже достойный. Многие спелеологи-любители, которым и терять-то было нечего, избрали гораздо менее достойный путь сотрудничества с «Памиркварцсамоцветами», грабящими пещеры.

В это же время появились и первые группы спелеологов-любителей, исследующие пещеры Кугитанга всерьез, и не предоставляющие свои материалы вандалам. Не буду вдаваться в подробности об их достижениях. Полная летопись Кугитанга когда-нибудь будет написана, но не мной. Мое участие в событиях слишком велико для вдумчивого и объективного анализа, особенно в части этого периода, так как моя собственная деятельность на Кугитанге, как это ни прискорбно, началась с работы именно в «Памиркварцсамоцветах». Где мне и довелось изнутри увидеть и понять происходящее в достаточной степени, чтобы развязать самоцветчикам войну не на жизнь, а на смерть. И что во многом определило всю мою дальнейшую жизнь, с этого момента тесно связанную с пещерами Кугитанга.

Война за прекращение этой вакханалии, поддержанная практически всеми спелеологами страны, и стала четвертым этапом нашей истории, а заодно периодом взрывного взлета популярности Кугитангских пещер, предопределившего резкий, но кратковременный подъем темпов и результативности дальнейших исследований. Пещеры оказались слишком сложны, чтобы в них за одно-два-три посещения можно было сделать что-то новое, и потому у большинства спелеологических групп интерес к ним быстро спал.

На чем и начался последний, продолжающийся по сей день этап. Характеризующийся четким разделением многочисленного потока глазетельных туристов и гораздо меньшего потока исследовательских групп. Небольшим, но постоянным приростом новых участков пещер. И каскадом чисто научных открытий. И, что гораздо важнее — относительной стабилизацией обстановки вокруг пещер, вселяющей серьезную надежду, что хоть какую-то значимую их часть удастся уберечь от разрушения.