Владимир Мальцев - Пещера мечты. Пещера судьбы

Двухнедельное ползание по узким щелям и ежедневное сливание нескольких литров пота воздействует на организм совершенно невероятным образом. Здесь и великолепная натренированность всех мышц, сколько их ни есть в человеческом теле, и полное выведение всевозможных шлаков. Результат — все нипочем, и все возможно.

Вообще-то я терпеть не могу таскать на себе рюкзаки, особенно — тяжелые. И не люблю дальние сепуляния по пещере, особенно — если они происходят в быстром темпе. И поэтому наиболее показательным примером того, как воздействует на человека длительная подземная экспедиция, будет мой собственный пример 1987 года, когда я заканчивал работу на севере Кап-Кутана в одиночку.

Естественно, я договорился с местным спасателем Игорем Кутузовым, что он в условленное время встретит меня у входа на мотоцикле — пилить до автобуса двенадцать километров с тяжелым рюкзаком было сильно лениво, да и в конце апреля месяца уже основательно жарко.

Рассчитывал высепуливание так. С хорошей натренированностью и парой сепулек — больше по проушинам не проходит — до выхода часов пять. Налегке — три. У меня три сепульки основных, тяжелых, да две с помойкой, да две пустых канистры. Итого — шесть. Ползая туда-сюда, часов за шестнадцать должен вылезти. Рассчитал время, выспался, и — вперед.

Я совершенно не представлял себе, что могу абсолютно свободно ползти по любым узостям, прицепив по десятикилограммовой сепульке к каждой ноге и перебрасывая остальные четыре перед собой. Путь до верху занял чуть больше трех часов, и ни на одной самой гнусной проушине не пришлось ползать несколько раз. Сепулька забрасывалась чуть ли не движением одного пальца, из самого неудобного положения, метра на четыре вперед, с точным попаданием в любую узкую дырочку.

Короче, на поверхности я оказался вместо утра вечером. Переоделся, вымылся, собрался, поужинал, чаю попил, пробежался по каньону на тюльпаны полюбоваться. Больше делать нечего. И спать не хочется. И тут осенило. Ночь-то прохладная впереди. Чего я тут ждать буду, и на кой ляд Игорь утром будет лишний бензин жечь? А спущусь-ка я до равнины пешочком, и ночевать теплее будет.

Сказано-сделано. Рюкзачок кил под шестьдесят. Зато пешком, а не ползком. Какая ерунда. Идти даже приятно. Цветы вокруг, на равнине машины ездят, красивый закат намечается. Может быть, даже с зеленым лучом, который вопреки распространенному мнению, в пустынях наблюдается гораздо чаще, чем в океане.

Через километр сообразил — что-то не то. На равнине ночевать, а как же чай? Воды-то там нет. Оставляю рюкзак, беру фонарь и канистру, и — назад в пещеру. И чего там мелочиться. Канистра на пятнадцать литров — так всю ее и наполню. И начхать на лишние пятнадцать кило — сил нынче немеряно, почти как у трех богатырей вместе взятых. Приятно чувствовать себя титаном. Хотя это и не так уж надолго — стремительно набранную физическую форму организм почти так же стремительно теряет. Месяц, максимум два — и все.

Так на равнину и вышел, со стратегическим рюкзаком за плечами и канистрой в руке. И только когда расположился на ночлег, обнаружилось очередное безобразие — забыл вытряхнуть на помойку один из помойных мешков и так полным на станок и пристегнул. Теперь придется как минимум Ижбаю доставлять.

И опять пешком. Потому как утром стало жарко уже часа за три до ожидаемого приезда Игоря, а на равнине без тени не так уж комфортно. И солнце добивает, и москиты. А до Ижбая час ходу вчерашним темпом, а там — чай, айран, прохлада, беседа опять же приятная. С местными бывает тяжело при первых разговорах из-за несколько даже навязчивого любопытства и гостеприимства, но если с кем-нибудь общаться достаточно регулярно, все уже совсем по другому. Размеренно, неторопливо, и без ничего чрезмерного. И Игорь мимо не проедет. А как только он присоединится, Ижбай очередной цирк устроит — начнет его расспрашивать, причем по-узбекски, чтобы я не понял, о том, сколько у меня народу и сколько времени я здесь пробуду. Дабы немедленно доложить всем местным властям сию агентурную информацию, а мне еще раз продемонстрировать, какой он хитрый.

Естественно, что когда из пещеры вылезает группа, дурные мысли о ночевке на равнине не возникают. Слишком много развлечений, даже если абстрагироваться от мурмулей.

Играющая во всех мышцах сила сподвигает вылезших спелеологов на совершенно нетривиальные мероприятия, немыслимые в любое другое время. Например, сбегать вечерком искупаться на Кайнар — восемнадцать километров в один конец. При этом и мысли не возникает, чтобы попутно добросить часть груза до Ижбая. Завтра донесем и в одну ходку, а в такой прекрасный вечер отягощать себя чем-нибудь и портить тем самым удовольствие просто нельзя.