Тим Северин - Золотые Антилы

Следующие несколько дней на большой реке стали для них счастливым временем. Как только экспедиция вышла на большую воду, начали довольно часто попадаться индейцы, рыбачившие с долбленых каноэ. При виде белых они приходили в ужас и во весь дух гребли к берегу, словно спасая жизни. Однако любопытство скоро пересиливало страх, и, как правило, индейцы возвращались и робко предлагали обычные мирные дары. От них англичане получали лепешки из кассавы, множество дикорастущих плодов и корзины с яйцами пресноводных черепах, во множестве плодившихся на песчаных банках Ориноко. Чтобы разнообразить диету, моряки иногда ловили неводами рыбу с речных островов. И с радостью принимали местное пальмовое пиво, которое индейцы приносили к берегу в огромных глиняных горшках, вмещавших по десять-двенадцать галлонов. Пиво было хмельным, и моряки быстро полюбили терпкий напиток, круживший голову в душной тропической жаре. По словам Рэли, сами индейцы с Ориноко были «величайшие в мире гуляки и пьяницы». Одно из самых запомнившихся ему зрелищ — вакханалия, увиденная в одном из индейских поселков, когда двое величественного вида касиков, изящно покачиваясь в гамаках, поднимали бесконечные тосты друг за друга. Каждый тост требовал трех чаш пива, и женщины должны были подливать напиток, пока у их повелителей не потемнеет в глазах от выпивки. Неудивительно, что одним из самых ценных в торговле предметов оказались бутылки испанского вина, захваченные англичанами для собственного употребления.

Дружелюбие индейцев Ориноко было вполне искренним, и они с неподдельным гостеприимством приглашали Рэли и его людей в свои селения. Англичане, утомленные однообразием пути, с удовольствием принимали приглашения. Однако Рэли беспокоился, как бы моряки не натворили бед. Он под страхом неотложного наказания требовал от всех, высаживающихся на берег, чтобы те платили за пищу и добро, полученные от индейцев. Чтобы это требование не оказалось пустыми словами, он в конце каждого визита выспрашивал в деревне, не взяли ли его люди чего-нибудь без позволения. Если местные жители жаловались, жалобы разбирали на месте и либо заставляли виновных расплатиться, либо наказывали на глазах у индейцев.

Гораздо труднее было помешать английским морякам увиваться за индианками, потому что последние представляли великое искушение: грациозные пропорциональные тела, приятные черты лица и блестящая кожа, а длинные черные волосы они укладывали в сложные и весьма элегантные прически. Соблазн еще более увеличивала их обескураживающая привычка расхаживать среди гостей нагишом, с улыбками подавая угощение; видимо, они не сознавали, какое действие оказывают на воспламененных страстью зрителей. И все же, несмотря на соблазн, Рэли, вернувшись в Англию, мог похвастаться, что ни один из его людей пальцем не тронул индианку, хотя «мы видели многие их сотни, и многие были в нашей власти, и среди них многие были молоды и чрезвычайно миловидны».

Как ни печально, доброжелательная в отношении индейцев политика Рэли, достигнутая ценой железной дисциплины, не принесла желаемых результатов. Сэр Уолтер надеялся завоевать дружбу индейцев и затем закрепить ее формальным союзом против испанцев. Он преуспел в том смысле, что индейцы ни разу не напали и не задержали его экспедицию, но и полноценного сотрудничества не добился. На самом деле его «туземцы» были счастливыми простодушными людьми с примитивным общественным устройством. Они плохо представляли себе согласованные действия, а их касики были немногим более чем деревенскими старостами и мелкими вождями и не понимали, о чем толкует Рэли, когда он добивался формальных альянсов и договоров. Лишь очень немногие касики, в особенности те, кто пострадал от рук испанских первопроходцев, готовы были терпеливо выслушивать планы Рэли, в надежде, что англичане смогут в будущем защитить их деревни.

Главным среди таких касиков был импозантный старик по имени Топиавари. Он хвастался, что прожил сто десять лет, и произвел на Рэли немалое впечатление, бодро отшагав четырнадцать миль от своего селения, чтобы приветствовать англичан на берегу, после чего в тот же вечер пешком вернулся домой. Он привел с собой пеструю свиту из мужчин, женщин и детей, тащивших самые разнообразные дары белым: от ананасов и ломтей оленины до шумного птичника попугаев, попугайчиков и макао всех цветов и размеров. Самому Рэли в знак особого почета Топиавари преподнес «зверя, называемого испанцами армадильо, который у индейцев зовется кассакам, целиком покрытого маленькими пластинами, так что он несколько напоминает носорога». Рэли вставил ученое замечание, что хвост этого зверя, если его растереть в порошок и насыпать в ухо, якобы излечивает глухоту, и забыл на время о броненосце (позже он съел несчастного зверя, чтобы узнать, каков тот на вкус), пытаясь объяснить старому касику, зачем англичане явились в Гвиану и чего ищут.