Тим Северин - Экспедиция «Уллис»

После пролива Кафирефс следующим нашим навигационным знаком был самый знаменитый ориентир во всей Греции — обрывистый мыс Сунион на краю Аттики, в двадцати пяти милях к югу от Афин. Ныне мыс увенчан руинами большого храма Посейдона, чьи мраморные колонны подобны светящимся столбам медового цвета, когда заходящее солнце окутывает побережье Аттики багровыми сумерками. Храм построен в V веке до н. э. на месте, которое почиталось священным уже в ту пору, когда флот Менелая проходил мимо Суниона, следуя укатанным путем на родину.

Здесь умер главный кормщик царя, Фронтис, и в «Одиссее» старый царь Нестор вспоминает его внезапную кончину:

Трудно назвать более подходящее место для упокоения великого мореплавателя. Мыс Сунион — последний поворотный пункт для всех судов, следующих домой в Аттику с севера и востока. Он закрыт до поры напоминающим формой кинжал островом Макронисос, но, обогнув остров, команда вдруг видит перед собой Сунион и понимает, что до дома рукой подать. И всякий моряк, знающий связанные с этим побережьем предания, вспомнит великого кормщика Фронтиса.

Когда «Арго» подошел к Суниону, сила ветра упала почти до нуля. Идущее встречным курсом почтенное патрульное судно греческих ВМС приветствовало нас; за ним показался другой корабль, и я поспешил передать бинокль Теодору.

— Погляди-ка — это не болгарский флаг?

Теодор уставился в бинокль.

— Точно! И, похоже, судно направляется домой в Варну.

— Интересно, что там думает его команда, — продолжал я, — увидев вдруг у мыса Сунион галеру бронзового века. Должно быть, решили, что им снится сон.

— А вот я их разбужу! — рассмеялся Теодор. — Можно мне воспользоваться рацией?

Я вручил ему маленький приемопередатчик, настроенный на частоту «корабль-корабль». Тем временем болгары изменили курс, чтобы взглянуть на нас поближе. Можно представить себе, как они были поражены, когда радио в рулевой рубке вдруг заговорило по-болгарски. Последовала долгая пауза, пока их радист приходил в себя от изумления. Теодор повторил вызов. Пауза продолжалась; наконец радист нерешительно отозвался. Лукаво улыбаясь, Теодор заговорил с ним, чеканя каждое слово. Окончив разговор, он вернул мне рацию и рассмеялся.

— Здорово мы их озадачили! Радист до того опешил, что мне пришлось дважды повторять каждое слово. Никак не мог взять в толк, каким образом на древнегреческой галере оказался болгарин. Но обещал передать моим родным, что на «Арго» все в порядке.

Видимо, и в Эгейском море мгновенно распространяется молва: когда 11 июля мы подошли к острову Спеца, нас уже ждали. Вассилис следил за нашим продвижением — тот самый неулыбчивый и скупой на слова гений кораблестроения Вассилис Делимитрос, который полтора года назад построил наш «Арго» в своей развалюхе-мастерской на берегу Старой гавани на Спеце. Когда я, обогнув маяк, направил галеру в столь памятный залив, у меня было такое чувство, словно «Арго» возвращается домой. Ничего не изменилось: то же скопище современных крейсерских яхт у пирса; пестрая череда стапелей с судами, подлежащими ремонту; пришвартованный носом к пристани неказистый паром с опущенными сходнями; вереница причалов. Казалось, никто не обратил внимания на тихо скользящую по воде галеру. Команда уже готовилась швартоваться, в это время от одной из пристаней отвалила моторная лодка и помчалась курсом прямо на нас.

— Все в порядке, мистер Тим? Вассилис ждет вас! — крикнул, восторженно махая рукой, человек в желтой фуфайке.

Это был Мимас, помощник Вассилиса.

«Арго» покрыл последнюю сотню метров. Глядя на сарайчик на скале, я улыбнулся: на одном конце крыши красовался греческий флаг, на другом — большой ирландский вымпел. Вассилис вывесил приветственные сигналы. А вот и он сам стоит на конце шаткого пирса — прямой коротыш с вьющимися седыми волосами, в старых джинсах и поношенном синем свитере, руки сложены на груди, голова чуть наклонена набок, чтобы лучше видеть, как его творение грациозно подходит к причалу. Я знал, что сейчас Вассилис проверяет взглядом состояние галеры, как она слушается руля, оценивает все детали своего шедевра. Ведь он не видел «Арго» с тех самых пор, как пятнадцать месяцев назад галера покинула остров, направляясь в Черное море.