Мишель Пессель - Тигр на завтрак

Перекусив и слегка передохнув, Борис и следопыт разделились, и параллельными маршрутами двинулись в сторону дороги, временами жестами делая знаки друг другу.

Держа наготове французский карабин, усталый после целого дня охоты, Борис молча медленно шел к дороге. Временами он замечал вспышки лампы на голове камбоджийца-следопыта слева от себя. Все было тихо в темном, мрачном лесу.

Борис напряженно двигался вперед, вглядываясь в очертания стволов и кустарников, высвечиваемых феерическим лучом его лампы. Внезапно луч отразился от двух мерцающих глаз. «Ага, наверное, это болотный олень», — подумал он. Похолодев от волнения, он вгляделся в кустарники. Два таинственных глаза ярко светились всего в пятнадцати метрах от него. Борис поднял ружье и выстрелил. Светящиеся глаза исчезли.

Забыв всякую осторожность, Борис двинулся вперед, чтобы осмотреть свой трофей. Продираясь через кусты, он хотел поскорее выяснить, попал ли в цель. И тут, когда он раздвинул листья, мешавшие обзору, луч его лампы упал на огромную фигуру еще живого, хотя и раненого тигра, лежавшего у его ног.

Борис отпрыгнул назад, инстинктивно вытащил пистолет и пустил две пули в зверя, которого только что принял за болотного оленя. Окликнув капрала, он гордо показал ему свой трофей. Дистанция между ним и тигром составляла всего пятнадцать метров. Это был его первый тигр.

Он так гордился им, как будто это был самый большой тигр во всем мире. На деле он был сравнительно невелик, т. к. тигры Юго-Восточной Азии никогда не достигают размеров этих красивых и опасных зверей в тераях Непала.

Борис задержался в этом охотничьем раю. Каждый уик-энд они с Ленло возвращались в удобное бунгало в Кратие, где их ждали супруги. Борису с женой было там исключительно комфортно, т. к. хозяева были великолепной парой и прекрасными общительными людьми.

В один субботний день после эпикурейского ужина, на котором они лакомились изысканными блюдами из добытой за неделю дичи, запивая их прекрасным вином, Ленло достал трубки и познакомил Бориса с курением опиума. Сегодня люди, начитавшиеся детективных романов, связывают курение этого наркотика с грязным миром наркоманов и уголовников, и нам трудно представить себе, чтобы это не было так уж аморально. На деле это искаженная картина, ибо просто попробовать закурить трубку с опием из любопытства не причинит большого вреда, если только не сделать курение пагубной привычкой. [7] Современная медицина на основании статистических данных категорически опровергает легкомысленный вывод автора (прим. перев.)

Слуга в ливрее передал Ленло пачку высококачественного опиума — подарок короля Камбоджи — и они закурили. Впервые Борис посетил притон курильщиков опиума в Сайгоне, куда зашел для потехи. В Шолоне было много таких притонов, некоторые из которых — грязные и вызывавшие отвращение, другие — почище. Для сайгонской элиты их посещение было любимым ночным развлечением не столько из-за опиума, сколько из-за царившей там атмосферы. Притон, в который друзья привели Бориса, был тускло освещен светом филигранно отделанного светильника из кокосового ореха. В центре помещения стояла кушетка, достаточно большая, чтобы на ней могли разместиться шесть-семь человек. В центре на корточках сидела красивая молодая девушка, готовившая трубки. Вокруг кушетки стояли низенькие стулья и столики. Те, кто не желал курить, сидели там, беседовали и пили разные напитки.

Из дверей притонов, независимо от их градации, доносился сладковатый, таинственный, несколько тошнотворный аромат опиума. Борис с интересом следил, как прелестная девушка занималась сложной, требовавшей большого внимания процедурой набивания трубок. Эта процедура играет первостепенную роль в опиумокурении и сама по себе является искусством. Возле девушки стояли маленькие стеклянные сосуды, содержимое которых напоминало нечто вроде шоколадной массы. Это был опиум, очищенный коагулят сока из маковых зерен. Трубки делают из дерева с длинным мундштуком — плоским, круглым чубуком с очень узкой горловиной.

Девушка готовила трубки, погружая металлическую проволоку в густую пасту, а затем подогревая ее над лампадой. Опиум пузырился от жары, и тогда она смазывала им кончик проволоки. Несколько слоев смазки превращались в конический шарик. Тогда девушка согревала трубку над пламенем и вставляла шарик в чубук. Таким образом, все было готово для курения. Курильщики, лежавшие на кушетке, приподнимались, приближали свои трубки к пламени не для того, чтобы опий сгорел, а чтобы он запузырился, и затем глубоко вдыхали его аромат через мундштук.