Мишель Пессель - Тигр на завтрак

В Пэрэмаунте наша пара играла в мюзикле в основном сатирического плана. Один из их номеров, к примеру, назывался «Веселые 1900-е». По-видимому, в то время публикой ценились только бурлески именно подобного типа. Борис скучал по классическому балету, но, в то же время, ему было приятно, что они пользуются популярностью и регулярно получают заманчивые предложения от театральных агентств.

Несомненно, что за весь период гастролей Бориса и Киры в этой части света наибольший успех на их долю выпал в Шанхае. Поэтому вместо двух месяцев они оставались там целый год и обзавелись массой друзей. Оркестр в Пэрэмаунт состоял из русских музыкантов, с которыми Борис имел возможность делиться воспоминаниями о России.

Каждый вечер в Пэрэмаунте собирались сливки шанхайского общества, и Борис подружился с рядом влиятельных иностранцев.

Наряду с нашей парой в Пэрэмаунте выступали и другие танцевальные и драматические труппы, цыганские танцоры из Испании, американские комедианты и т. д. Среди них было два американца по имени Коуэн и Бейли, исполнявшие короткое шоу «Черная магия», в котором пели и шутили под маской зулусов, выкрашенных в черный цвет.

В задних комнатах дансинг холла, сдававшихся состоятельным китайцам, часто курили опиум. Однажды вечером в одной из этих комнат разместился клиент-китаец. Вскоре он почувствовал ужасную жажду, характерную для курильщиков опиума. Не добившись вызова посыльного, чтобы тот принес ему чаю, голый наркоман с полотенцем, обмотанным вокруг талии, рискнул выйти в коридор, чтобы поискать кого-нибудь. Там он наткнулся на Коуэна и Бейли, наряженных зулусами. Бедняга китаец, решив, что попал в ад, и что его галлюцинации стали реальностью, завопил, бросился от американцев по коридору, увидел какую-то дверь и открыл ее. К изумлению патронов Пэрэмаунта он ворвался на сцену практически голым и вопящим от ужаса, пока не свалился в оркестровую яму.

Лишь день в день, ровно через год, посетив на короткое время другие города Китая, Борис и Кира уехали из Шанхая во Французский Индокитай. Теперь они всерьез намеревались вернуться в Европу, лишь на одни сутки задержавшись в Сайгоне, где у них был ангажемент, согласно которому им предстояло станцевать на ежегодном празднике лучшего клуба города Серкль Спортиф. Однако с характерной для Бориса беспечностью он с легким сердцем воспринял неожиданное уведомление о том, что их ангажемент продлевается еще на три месяца.

В дни пребывания на пароходе, который направлялся вверх по реке в Сайгон, супружеская пара наблюдала заросшие мангровыми зарослями берега и обводненные рисовые поля, и поражалась разнообразию вьетнамских суденышек, бороздивших воды вокруг них.

Сайгон с его широкими, поросшими высокими деревьями бульварами, к которым примыкали типично восточные, узкие, жалкие переулки, показался им городом контрастов. На его рынках с местным колоритом и площадях европейского типа сновали массы уличных разносчиков товаров, занимались своим делом ремесленники и разъезжали крошечные ресторанчики на колесах.

Главная транспортная артерия города Рю Катимá изобиловала бутиками в парижском стиле и кафетериями на обочине дорог, которые были самой характерной чертой города. Здесь можно было попробовать самые лучшие восточные блюда.

С Сайгоном резко контрастировал Шолон, его китайский двойник, отличавшийся таинственностью и шармом, характерным для других городов Востока, посещенных Борисом. В Шолоне клубы и опиумные притоны заполняли прелестные аннамки и евроазиатки. Хотя эти притоны функционировали незаконно, курением опиума увлекались как местные жители, так и европейцы.

Завершив гастроли в Серкль Спортиф, Борис и Кира в течение нескольких вечеров выступали в отеле Континенталь. В то время его звездными клиентами были Чарли Чаплин и его молодая жена Полетт Годар, приехавшие вместе с новой тещей Чаплина справлять медовый месяц. Пока женщины наслаждались шампанским и икрой, менее притязательный Чаплин, сидя отдельно от них, попивал пиво и закусывал кислой капустой.

Как-то вечером, после исполнения их с Кирой номера в отеле, Борис переоделся и вышел посидеть в кафе. Он заказал пиво, когда к нему подошел светловолосый, чисто выбритый молодой человек с моноклем и представился как Ленло, инженер-строитель и служащий из Франции.

— Мне весьма понравился ваш номер, — заметил он. — Там, где я сейчас живу, нет никакой возможности посмотреть какие-либо спектакли.