Мишель Пессель - Тигр на завтрак

Такой напряженной работы было бы с избытком достаточно для любого человека, но не таков был Борис. Ему недостаточно было лишь знать свои партии, он хотел одновременно изучить профессию хореографа. Он хорошо играл на пианино, знал все роли в своем спектакле и на репетициях его часто просили подменить больных артистов.

Слава балета выплеснулась далеко за сцену театра. За кулисами, в ресторанах и гостях Борис встречался и дружил с такими выдающимися персонами, как Жак Кокто, Дерэн, Матисс, Стравинский, Серж Лифарь, Мануэль де Фалла и многими другими великими деятелями искусства из круга знакомств загадочного Дягилева, которого за седую прядь в черных волосах называли «шиншиллой».

Когда в 1927 г. Борис был на репетиции в Монте-Карло, его настигло печальное известие о смерти отца. В 1923 г. старшего Лисаневича, которого хорошо знали в кругах специалистов по коневодству, назначили управляющим конного завода на Кубани. И вот теперь, став жертвой малярии, он скончался.

Из всех сцен и городов, где выступала труппа, Борису больше всего нравилось играть в Монте-Карло, который после войны находился в зените славы.

Большие гала-представления в сверкающих хрусталем залах казино, приемы в висячих садах элегантных вилл на берегу лазурного Средиземного моря предшествовали каждому спектаклю и следовали за ним. Как все артисты труппы и как сам Дягилев, Борис жил не по средствам. Большинство танцоров были в вечном долгу, жили на авансы, которые им скупо выдавал невозмутимый Григорьев.

Именно с целью поправить свое материальное положение Борис затеял одно из своих «экономических предприятий». Он обожал икру и, поскольку не мог позволить себе наесться ею досыта, занялся торговлей этим продуктом, рассчитывая на прибыль с учетом распространенного на Ривьере угощения гостей тостами с икрой. При содействии друзей вскоре Борис снабжал икрой всю Французскую Ривьеру.

К концу театрального сезона артисты кордебалета были свидетелями того, как Борис получает причитающуюся ему долю от больших барышей. Когда Борис скопил небольшое состояние, он с присущей ему щедростью пригласил друзей на шикарный ужин. Вечер закончился вместе со всеми нажитыми им деньгами в казино. «Тогда-то, — комментирует Борис, — я понял, что фортуна переменчива».

Но эта первая неудачная попытка сколотить состояние не обескуражила Бориса. Деньги значили для него куда меньше, чем икра, а ею он на время наелся досыта.

* * *

Борис выступал в составе Русского балета пять лет. Летом 1929 г. труппа находилась в Монте-Карло. Театральный сезон завершился, и Борис, как и другие молодые артисты, нуждался в деньгах. 19 августа он столкнулся на улице с Григорьевым. Только он собрался броситься к нему с просьбой выдать еще один аванс, как заметил, что тот застыл на месте. Он был бледен как смерть. Затем Григорьев кинулся к Борису. «Случилось страшное, — сказал он. — Я только что узнал, что несколько часов назад в Венеции скончался Сергей Павлович Дягилев».

Григорьев попросил Бориса сообщить эту новость Анне Павловой, давней подруге Дягилева и величайшей балерине того времени. Павлова остановилась в Отель де Пари, выходящем фасадом на спокойные лазурные воды бухты Монте-Карло. Борис направился в отель и в занимаемый Павловой номер-люкс. И хотя он крайне деликатно сообщил ей печальное известие, она упала в обморок прямо к нему на руки.

Всю свою жизнь Дягилев был суеверен. За много лет до того одна цыганка предсказала ему, что он умрет на воде. По этой причине Дягилев отказался сопровождать свою труппу, когда она отправилась на гастроли в Америку через океан. В соответствии с предсказанием великий гений скончался в Венеции, окруженной водой. Его тело с помпой провезли на похоронной барже по Гранд-каналу.

С кончиной Дягилева окончилась целая эра. На некоторое время труппа Русского балета была расформирована. Борис и несколько других артистов оказались на мели в Монте-Карло в долгу как в шелку и почти без надежды на то, что в скором времени труппа будет восстановлена.

Сказать, что Борис был находчив, значит, ничего не сказать. Его товарищи все еще скорбели по поводу кончины Дягилева, а он уже объявился в Париже на бульваре Мадлен с фотокамерой в руках.

— Чем занимаешься? — окликнул его друг с террасы кафе.

— Как, разве ты не в курсе? — озадаченно ответил Борис. — Я фотограф.

А три месяца спустя он уже не был фотографом. Теперь он сам заключал контракты и снова танцевал. Четыре месяца в опере Монте-Карло, затем в Южной Америке. Продюсер балета Парижской оперы Леон Стац занимался организацией гастролей по Бразилии и Аргентине для Франко-Русского балета. Бориса с Верой Немчиновой, Шолларом и Анатолем Вильзак взяли в качестве ведущих танцовщиков. Труппа отправилась в путь. Гастроли были неудачными для всех, кроме Бориса. В Буэнос-Айресе великая балерина санкт-петербургского Мариинского театра Елена Смирнова предложила ему контракт, по которому он должен был танцевать в знаменитом театре Колон шесть месяцев в Европе и столько же в Буэнос-Айресе.