Поль Брантон - Путешествие в сакральный Египет

— Для чего ты пришел сюда и пробудил тайные силы? Разве недостаточно тебе тех путей, коими ходят смертные? — спросил он.

Эти слова я никак не мог услышать физически, ибо тишина комнаты не была нарушена ни единой вибрацией звука. Скорее, я услышал их так, как слышит глухой с помощью электрического слухового аппарата, служащего ему посредником — искусственной барабанной перепонкой. С той лишь разницей, что мои барабанные перепонки тоже остались совершенно непотревоженными. Эту речь можно было бы назвать и телепатической, поскольку звучала она не в моих ушах, а проникала непосредственно в мое сознание. Однако, такое сравнение может создать ложное впечатление, что это был всего лишь обмен мыслями. Нет, ничего подобного. Это был настоящий, живой голос.

И я ответил:

— Да, недостаточно!

— Шум городской толпы успокаивает мятущееся сердце человека, — сказал он тогда, — вернись назад, к подобным себе, и вскоре ты забудешь пустые фантазии, приведшие тебя сюда.

Но я снова ответил:

— Нет, это невозможно.

И все же он продолжал настаивать:

— Преследуя мечту, ты все больше будешь удаляться от царства разума. Многие из следовавших за ней возвращались обратно, лишившись рассудка. Вернись сейчас, пока еще есть время, и ступай, как прежде, по пути, указанному смертным.

Но я лишь покачал головой и прошептал в ответ:

— Я должен следовать этим путем. Теперь у меня нет иного выбора.

Тогда жрец подошел еще ближе и вновь склонился ко мне.

Его немолодое лицо резко выступило на фоне окружающей тьмы. Он прошептал мне прямо в ухо:

— Соприкоснувшийся с нами, потеряет ощущение родства со своим миром. Способен ли ты идти далее в одиночестве?

— Не знаю, — ответил я.

— Да будет так, — прозвучали во тьме его последние слова, — ты сделал свой выбор. Оставайся верным своему решению, ведь обратной дороги уже не будет. Прощай.

И призрак исчез.

Я остался один на один со вторым духом, который до сих пор оставался лишь безучастным свидетелем происходящего.

* * *

Теперь он приблизился ко мне, встав между мной и мраморным саркофагом. Я посмотрел ему в лицо и увидел перед собой очень-очень старого человека.

— Там на каждом дюйме скрывается привидение, — предупреждал он, — там обитает целая армия призраков и джиннов.

Теперь я воочию убедился в том, что ею предостережение не было напрасным. Призрачные фигуры отовсюду проникали в темную комнату и носились вокруг. Постоянно беспокоившее меня смутное и необъяснимое ощущение дискомфорта превратилось теперь в жуткую реальность. Я чувствовал, как где-то в центре моего неподвижного тела бешено бьется сердце, растревоженное всем этим кошмаром. Меня вновь одолел таящийся в глубинах каждой человеческой души страх перед сверхъестественным. Ужас и страх попеременно являли мне свои перекошенные дикой злобой лица. Ладони непроизвольно сжались так, что хрустнули пальцы. Все же я решил не сдаваться, и хотя этим наводнившим комнату призракам поначалу удалось внушить мне чувство тревоги, в конце концов, я смог, собрав всю силу и мужество, отогнать его прочь. Глаза мои были закрыты, но все же эти серые, бесшумные и невесомые тени оставались видимыми для меня. И от каждой из них веяло неумолимой свирепостью, безудержным желанием отвратить от намеченной цели.

Меня окружал целый рой враждебно настроенных существ. Но с этим легко было покончить в любую минуту, включив свет или же ринувшись прочь из этой комнаты — туда, где в нескольких сотнях футов находился забранный решеткой выход и где общество вооруженного охранника придало бы мне уверенности. Это было испытание, своего рода утонченная форма пытки, оставлявшая неприкосновенным тело, но изводившая душу. И все же какой-то внутренний голос неотступно шептал мне, что я должен претерпеть все это до конца.

И развязка действительно наступила. Жуткие элементальные создания, злые духи преисподней, нелепые, безумные, грубые и дьявольские образы столпились вокруг меня, заставив испытать невыразимое отвращение. За несколько минут я пережил то, чего не смогу забыть до конца дней своих. Эта неестественная сцена, подобно фотоснимку, навсегда запечатлелась в моей памяти. И никогда больше я не решусь на повторение подобного эксперимента, никогда уже не осмелюсь провести ночь во чреве Великой пирамиды.

И вдруг все кончилось. Злобные призрачные существа растворились во мраке, вернулись назад — в свое мрачное царство мертвых — унося с собой созданную ими атмосферу испепеляющего ужаса. Мои измученные нервы испытали, наконец, облегчение, какое, наверное, испытывает солдат после прекращения жестокого артобстрела.