Поль Брантон - Путешествие в сакральный Египет

После того, как все комнаты были открыты и исследован сложенный из наклонных известковых балок островерхий потолок самой верхней из них, назначение всего этого сооружения из пяти низких помещений стало понятным. Их построили для того, чтобы облегчить нагрузку, которую необходимо должен был испытывать потолок Царской комнаты под тяжестью нескольких тысяч тонн положенных на него сверху каменных блоков: верхние комнаты играли роль амортизирующего устройства. И не только это: они также предохраняли пал в Царской комнате от падения на него камней с потолка в маловероятном случае сильнейшего землетрясения, которое смогло бы расплющить тело пирамиды. В этом случае они сыграли бы роль идеального буфера, который принял бы на себя оседающие при землетрясении плиты и спас бы таким образом Царскую комнату от гибели под тяжестью огромной каменной массы. И тысячи лет, прошедшие со времени построения пирамиды, явились достаточно долгим испытательным сроком для подтверждения надежности и гениальности этого архитектурного решения.

Но самым интересным открытием, которое сделал Вайз в пирамиде, стала первая и единственная серия иероглифических надписей. До сих пор внутри пирамиды не было найдено ни единой надписи, тогда как иероглифы на внешних гранях пирамиды исчезли вместе с ее облицовкой. В пяти вспомогательных комнатах на грубой каменной поверхности сохранились надписи-клейма, оставленные каменотесами, работавшими в каменоломнях. В состав этих надписей входят картуши — группы иероглифов, заключенные в овальные рамки — с тремя царственными именами: Хуфу, Хнем-Хуфу и Хнем. Эти надписи не были высечены в камне, а просто нарисованы красной краской, как и большинство подобных же клейм древнеегипетских каменотесов.

Египтологи могли лишь строить догадки относительно имени Хнем, они никогда не слышали о египетском фараоне с таким именем. И появлению этого имени на камнях пирамиды они не могли дать никакого вразумительного объяснения. Но им было хорошо известно имя Хуфу — этого фараона Четвертой династии, которому последующие греческие историки, к несчастью, присвоили имя Хеопс. Это открытие Вайза позволило египтологам окончательно установить для себя время создания пирамиды — ее построил Хуфу, и никто другой.

Но нигде во всей пирамиде мумия Хуфу так и не была найдена.

Пробудившись ото сна, каирские кошки раскрыли зеленые глаза, широко зевнули и грациозно вытянули мягкие лапы на максимально возможную длину. Надвигались сумерки, а вместе с ними начиналась настоящая жизнь — задушевные беседы, поиски пищи, ловля мышей, уличные драки и, конечно же, любовь. И я с наступлением сумерек вовсе не собирался отходить ко сну, но занялся до крайности странным, хотя и не слишком беспокойным делом.

Я решил провести всю ночь в Великой пирамиде

— сидя в Царской комнате и непрерывно бодрствуя на протяжении всех тех двенадцати часов, когда африканским миром правит завораживающая темнота. И вот я здесь — в этом самом удивительном убежище, когда-либо выстроенном на нашей планете.

Просто прийти сюда было уже делом нелегким. Мне пришлось убедиться в том, что хотя Великая пирамида и открыта для публики, она все же не стала всеобщим достоянием. Ее владельцем было египетское правительство. Оказалось, что прийти сюда и провести по своему разумению целую ночь в одной из ее комнат было столь же недопустимым, как вломиться в чужой дом, чтобы провести ночь по собственному выбору в одной из его спален.

Просто для того, чтобы войти внутрь пирамиды, необходимо было сперва приобрести в департаменте древностей соответствующий билет, стоимостью в пять пиастров. И аз грешный тоже направился в департамент древностей и, ничтоже сумняшеся, обратился там за разрешением провести ночь в Великой пирамиде. Обратись я за разрешением слетать на Луну, и тогда на лице беседовавшего со мною чиновника, пожалуй, не возникло бы такой гримасы полного непонимания.

Мне пришлось дать краткое, но вдохновенное обоснование своей просьбы. Изумление чиновника сменилось благодушной веселостью, он улыбнулся. Я почувствовал, что выгляжу в его глазах готовым претендентом на отдельную койку в известном заведении, завсегдатаем которого мало кто согласился бы стать по доброй воле. И вот наконец:

— Ко мне еще никто не обращался с подобной просьбой. Боюсь, что выдача такого разрешения не в моей компетенции.