Поль Брантон - Путешествие в сакральный Египет

Тогда люди Аль-Мамуна вернулись к «перекрестку» и приступили к исследованию высокого коридора, впоследствии названного Большой галереей. Его покатая крыша была оригинальным образом сооружена из семи рядов положенных друг на друга внахлест каменных плит. Пол в высоком коридоре поднимался вверх под тем же самым углом, что и в предыдущем. Людям пришлось преодолеть сто пятьдесят футов непрерывного подъема по ровному скользкому полу между двумя отполированными гранитными стенами, по краям которых были выдолблены длинные каменные скамьи. Но в конце галереи путь им неожиданно преградил высокий уступ. Люди взобрались на него и, пройдя по ровному полу узкого и низкого коридора, достигли Вестибюля. Еще несколько шагов вперед, низкий поклон перед мощной подъемной решеткой, и первопроходцы оказались в большой комнате, расположенной в самом сердце пирамиды — на одинаковом расстоянии ото всех ее граней. Эту камеру они впоследствии назвали Царской комнатой, тогда как первое из найденных помещений окрестили Комнатой царицы. Однако сами древние египтяне никогда не пользовались такими названиями.

Стены Царской комнаты были выложены огромными прямоугольными плитами из темного гранита, а потолок ее составляли девять балок колоссальных размеров из того же самого материала — они и теперь считаются самыми большими камнями во всей пирамиде. Только один из них весит семьдесят тонн. Как же строителям пирамиды удалось установить здесь, в двухстах футах над землей, эти камни, не имея в своем арсенале нынешних — паровых и электрических — подъемных устройств? Над этой загадкой до сих пор ломают голову многие архитекторы, но пока безуспешно.

А калифа Аль-Мамуна и его людей ожидало новое разочарование. Ведь в этой комнате тоже было пусто, если не считать одного открытого каменного гроба. В гробу же не было ничего, кроме пыли.

Им казалось невероятным, что древние египтяне, построив такое циклопическое сооружение как пирамида, оставили его абсолютно пустым и бесполезным; и потому, гонимые неистовым желанием отыскать спрятанные сокровища, они в лихорадочной спешке искромсали в комнате часть каменного пола, прорубили нору в одном из ее углов и исполосовали киркой ее прочные стены, но все безрезультатно. Они так и не смогли перехитрить мудрых строителей пирамиды и в конце концов отступили — сбитые с толку, раздосадованные и разочарованные.

Для дальнейших исследований оставалось еще два возможных направления — подземное продолжение ведшего вниз входного коридора и уходившая в глубину пирамиды узкая шахта. Занявшись первым, они проникли в узкий, пробитый в скальном основании пирамиды тоннель, спуск по которому не занял много времени, так как их ноги сами скользили вниз по его гладкому полу. Протяженность тоннеля составляла не менее трехсот пятидесяти футов, а заканчивался он грубо отделанной комнатой с таким низким потолком, что до него можно было дотянуться рукой, а ее недоделанный каменный пол был таким неровным, что людям приходилось не идти, а карабкаться по нему. Это помещение исследователи назвали Ямой. В ней не было ничего, кроме пыли и обломков. В дальнем конце комнаты обнаружился еще один прорезанный в скале маленький коридор; в него можно было заползти только по-змеиному — лежа на животе, при этом лицо находилось всего лишь в нескольких дюймах от пола. Но и этот подземный тоннель никуда не вел, завершаясь опять-таки первозданной скалой.

Теперь оставалась только шахта. Она шла вниз почти отвесно, и потому исследовать ее можно было, лишь опустив в ее непроглядную тьму на веревке одного человека. В шестидесяти футах от начала ствола обнаружилась небольшая комната, по сути дела — просто грубо сработанное расширение в стволе шахты. Отверстие в полу комнаты оказалось продолжением шахты, которая вела вниз, казалось, до бесконечности. Она напоминала глубокий колодец, именно таковой ее и сочли люди Аль-Мамуна. Довести ее исследование до конца они так и не смогли.

А несметные сокровища, которыми, как они полагали, забита пирамида, оказались мифом.

Так завершилось грандиозное вскрытие Великой пирамиды, предпринятое калифом Аль-Мамуном. Начитанные арабы могут поведать вам множество вариантов этой истории, но то, что в основе своей она вполне достоверна, не оставляет сомнений.

Над изувеченной вершиной пирамиды пронеслось несколько столетий с тех пор, как сын Харуна Ар-Рашида пробил в нее вход с северной стороны. Событие это вскоре обросло всевозможными легендами о потусторонних силах и суеверными страхами, и потому арабы избегали заходить внутрь пирамиды, как избегают близкого общения с прокаженным. Лишь немногие отчаянные храбрецы осмеливались заглянуть в ее глубины. Большинство же ее мрачных коридоров и пустых комнат так и остались непотревоженными, и ничто не нарушало их царственной тишины. Только во второй половине восемнадцатого столетия — после того как в окрестных песках стали появляться невозмутимые, практичные и свободные от предрассудков европейцы, в этом древнем сооружении вновь послышались звон резца и глухие удары молота, направляемые рукой исследователя.