Георгий Ушаков - По нехоженной земле

Мы дежурили недалеко от мыса. Вдоль берега сплошной, густой массой шла сайка. Широкая темная полоса двигалась, точно бесконечная лента конвейера, почти по самой поверхности воды. Тучи моевок и белых полярных чаек с криком носились над рыбой. Птицы то и дело пикировали на воду и тут же поднимались в воздух с трепещущей в клюве рыбешкой. За удачливыми рыболовами, пытаясь отбить добычу, гонялись чайки-разбойники. Беспрерывный гвалт стоял в воздухе.

Наконец вдали показались всплески, легкая волна катилась с северо-запада. От дыхания зверей над водой появилась тонкая пленка пара. Это шли белухи. Они не торопились, двигались спокойно, со скоростью пяти-шести километров в час, и на ходу поедали сайку. Так же спокойно, не рассыпаясь, сомкнутыми миллионными рядами шла рыбешка, словно ее совершенно не касалось все происходящее.

Вот звери уже рядом с нами. Ослепительно блестят их белые тела. Среди взрослых много синих белух. Это двух-трехлетки. Коричнево-серые детеныши жмутся к матерям, идут с ними бок о бок, и некоторые совершенно непонятным образом держатся на гладких и скользких спинах матерей, вместе с ними уходят под воду и через минуту-две снова в том же положении появляются на поверхности.

Непуганая белуха идет волнообразно, ни на мгновение не задерживаясь и не замедляя хода на поверхности, скрываясь под водой не больше трех минут. Вот голова показывается над водой, обнажается расположенное в передней части головы, как раз за жировой подушкой, дыхало, раздается шумный вздох, и голова снова погружается в воду, а на поверхности показывается туловище, потом виден только хвостовой плавник, наконец и он исчезает. Через две-три минуты все повторяется сначала.

Стадо вытянулось километра на полтора. Примерно третью часть его Журавлев пропустил без выстрела. Как у охотника хватило на это терпения, я не мог понять. Но вот вижу, как он поднимает карабин, берет на прицел огромное животное, хорошо видимое под четырехметровым слоем воды, ведет карабин по ходу зверя, не спуская мушки с головы белухи. Зверь приближается к поверхности. Над водой показывается голова, раздается вздох, и тут же гремит выстрел.

Зверь вздрагивает, проплывает еще несколько метров по инерции и, вытянувшись, замирает. Ближайшие белухи, как бы желая оказать помощь соплеменнику, точно по команде, поворачиваются к нему головами. Образуется подобие громадной ромашки с живыми, четырехметровыми лепестками. Это так неожиданно, что даже Журавлев застывает в изумлении, позабыв о своем карабине.

Через минуту группа распадается. Часть белух несется вперед, хвост стада поворачивает обратно, а несколько десятков зверей устремляются в открытое море. Охотник спохватывается.

— Не уйдете! — кричит он, заглушая голоса тысяч чаек.

Его карабин начинает работать, точно автомат. Не останавливаясь, он выпускает две обоймы. Белухи мечутся то вправо, то влево. Выстрелы становятся реже. Теперь охотник тщательно целится. Наблюдая в бинокль за всплесками пуль, я вижу, что он бьет совсем не по животным. Все пули ложатся впереди них. И каждая пуля, щелкнувшая в воду перед зверями, заставляет их менять направление. Вот три отделившиеся белухи круто поворачивают назад.

— Теперь эти на поводке! — торжествует Журавлев.

Он оставляет в покое всех остальных и сосредоточивает внимание на отбившейся тройке. Стоит животным отвернуть в сторону, как в двух-трех метрах впереди них щелкает пуля. Этого достаточно, чтобы они сейчас же изменили курс. Каждая попытка уйти в море пресекается новой пулей.

Все это и в самом деле похоже на то, что охотник ведет добычу на невидимом поводке. Используя острый слух животных и их необычайную пугливость, Журавлев управляет их движениями, белухи все ближе подходят к берегу, упираются в него и, прижимаясь к обрыву, направляются в нашу сторону.

— Первая моя, бейте вторую. Цельтесь в голову, на ладонь позади дыхала, — шепчет мне Журавлев.

Звери идут на полутораметровой глубине. Их белые тела видны до мельчайших подробностей. Прицелившись, мы ни на мгновение не спускаем их с мушки. Вот они уже только в десяти метрах. Здесь необходимость вдохнуть воздух заставляет их вынырнуть на поверхность. Одновременно раздаются два выстрела и… две белухи становятся нашей добычей.

Третья бросается в море. Журавлев хочет вернуть и ее, но в волнении берет неправильный прицел. Пуля ударяется как раз позади зверя.

— Ах, лешой, теперь не вернуть!