Дмитрий Губин - Въездное & (Не)Выездное

Порою кажется, что это не русскому желудку важно получить удовольствие от соуса бордолезе, а русскому глазу важно заметить, что, м-да! – и здесь нет совершенства.

Объяснений этой отечественной сверхтребовательности нет, но есть одно наблюдение. Лет 20 назад я поехал в Голландию – первую свою заграницу. Меня потрясло все – от районов красных фонарей до районов буколических мельниц. Но особенно потрясло, что пепельница с окурком мгновенно заменялась на чистую. И вот после шатаний по ночному Амстердаму мы с другом зашли в бар. Я закурил (тогда я еще курил). Пепельница заполнялась. Девушка за стойкой тихо разговаривала с подругой. Я недовольно попросил пепельницу заменить. Девушка не расслышала. Я повторил просьбу жестче, а мой голландский друг мягко сказал:

– Ну что ты к ней привязался? Конец ночной смены, девчонка устала. Тебе что, эта пепельница жизнь портит? Курить вредно.

И я прикусил язык, потому что понял: моя цель была продемонстрировать свое доминирование или, как говорят в России, покачать права. С тех пор недочеты в сервисе проходят мимо меня: люди есть люди, жизнь есть жизнь…

Лондон, Ковент-Гарден, ресторан. За столиком русские: двое давно живущих, двое на два дня приехавших – и я. Давно не виделись! Приехавшие затягивают обычную песню: ребята, да у вас по сравнению с Москвой все просто даром! – и все решают выпить за встречу. Только давно живущие предлагают по бокалу «домашнего» вина, а приехавшие – сразу тычут в нижнюю, самую дорогую строчку карты. Те, что давно живут, переглядываются, и я их понимаю: для английского среднего класса дорогое вино – особый случай, такая трата может запросто пробить бюджет. Москвичи хохочут: «Ребят, да вы что! Угощаем!» – и ведь и вправду угощают, и официантке оставляют сверх меры на чай. Не задумываясь, разумеется, что походя унизили своих старых друзей, – и даже не задумываясь, что об этом можно задуматься. Ну, и официантка, понятно, теперь будет обслуживать в первую очередь русских, а других игнорировать. И на нее за это однажды нажалуются. И хозяин ее выгонит. «После ваших, Dmitry, в сервисе – как выжженная земля», – такое, как и про похожих на проституток русских красавиц, я тоже выслушивал…

…Резюмирую. Хотя, конечно, мог бы продолжить – и про непременную показушность коллективного заграничного русского (он все время отслеживает, обращают ли на него внимание, а если обратили, то с нужным ли знаком); и мнительность («ах, нас не уважают!»), и про пренебрежение местными правилами, основанное на представлении, что законы пишутся для лохов и лишь лохами соблюдаются (я видел, как русские спорили в буддийских монастырях с монахами, как им следует для посещения монастыря одеваться). Но дело не в количестве признаков. Сначала хотел написать: «дело в том, что русский турист – это советский турист, только как бы вывернутый наизнанку» – но потом понял, что это тоже упрощение. Дело в том, что я иностранцев вообще по их странам не идентифицирую. Я их оцениваю как умных, глупых, сердечных, себе на уме… Потому что отождествление со страной ничего не дает. Страна – это всего-навсего особенности кухни, костюма, распорядка дня и языка. А вот русские за границей идентифицируются именно как русские, а не как личности. И это, конечно, мне не очень приятно, потому что это невозможно – общаться, дружить или ненавидеть целую страну.

А потом вдруг я с облегчением понимаю, что тех соотечественников, которые личности, я попросту не выделяю глазом из европейской толпы, составленной такими же личностями. И поэтому не могу определить, сколько их по сравнению с этой вот самодовольно-недовольной русской массой.

Проболтал же я как-то в американской кафешке полчаса с одной местной девчонкой, спросил, где живет – и вот тут только и выяснилось, что мы с ней соседи в Питере по Петроградской стороне.

И я воспрял.

За 6 лет в поведении русских за рубежом мало что изменилось (я по-прежнему мгновенно вычисляю наших по нерасслабленному и слегка надменному взгляду и по избыточному наряду), но во мне – пожалуй. То, что раньше я осуждал, теперь нередко стал просто отмечать. Люди, прошедшие нужду и бедность, всегда поначалу делают избыточный заказ в ресторане – и только потом переходят на диеты. Возможно, нужно просто подождать. Я тоже вон долго думал о том, что внутри собственной страны наши люди ведут себя как туристы, временщики, которым по фигу политика, справедливость, закон, – однако как в конце 2011-го громыхнуло!