Давид Мандель - «Оптимизация» высшего образования в России - преподаватели вузов и их классовый профсоюз «Университетская солидарность»

«Шоковая терапия», политика форсированного, стремительного перехода к капитализму при активной поддержке стран «большой семерки» и их международных финансовых организаций ввергла Россию в самую глубокую и продолжительную депрессию, когда-либо испытанную промышленной страной [14] Stiglitz J. Globalization and its Discontents. Нью-Йорк. N.W. Norton. 2002. гл. 5. . Власть упорно проводила этот курс на протяжении всех 90-х, несмотря на тяжелейшие его последствия для народа, который не способен был оказать действенное сопротивление.

К 1998 году реальный ВВП снизился до 27,9 % от уровня 1991 года. Доходы населения катастрофически упали вместе с расходами государства на социальные нужды. В этот период расходы правительства на высшее образование, как части ВВП, сократились с 1,21 % до 0,04 %; финансирование на долю каждого студента уменьшилось на 70 % по сравнению с концом 1980-х гг [15] Banque europeenne de reconstruction et de developpement. Rapport 1998 процитировано в Kniazev E. «Les problemes nouveaux poses par la gestion d’une universite russe». Politiques et gestion de I’enseignement superieur. Т. 14, n° 1. 2002. стр. 121; Клячко Т. и Рождественская И. Образование. Институт переходного периода. Москва. 1999. стр. 4. . Кроме обвального снижения реальных зарплат преподавателей, вузы старались выжить, привлекая различные формы негосударственного финансирования: платных студентов, коммерческое использование недвижимости, оказание услуг, получение грантов от частных источников. Эти виды деятельности были разрешены Законом об образовании 1992-го года, который разрешил и создание частных вузов.

В этих условиях централизованное управление образованием советского периода вынужденно уступило дорогу широкой децентрализации и расширенной автономии образовательных учреждений – другой возможности выжить у вузов не было [16] Smolentseva A. “Challenges to the Russian academic profession.” Higher Education. 45: 2003. стр. 397. . Только в середине следующего десятилетия государство стало снова активно вмешиваться в сферу высшего образования.

Для преподавательского состава вузов свобода преподавания, исследовательской деятельности и публикаций была главным положительным результатом разрушения советской системы. Хотя формально по-прежнему требовалось одобрение программ сверху, на практике преподаватели учили по своему усмотрению. «Это был период полной свободы – делай, что хочешь, – вспоминает Е. Красикова, преподавательница экономики Московского государственного университета. – Это было самое интересное и творческое время. Я написала учебник, который выдержал три издания. Было много интересных точек зрения, дискуссий, аргументов. Было интересно!» «С интеллектуальной точки зрения, 1990-е были лучшими годами моей жизни, – вспоминает преподаватель философии Санкт-Петербургского горного университета. – Мы получили доступ к книгам и переводам и могли преподавать и говорить, что хотели, не боясь».

Эта новая интеллектуальная свобода имела особое значение для преподавателей гуманитарных и общественных наук, поскольку естественные науки подвергались более слабому идеологическому контролю в Советском Союзе. Изменения этого периода также позволили до некоторой степени расширить участие преподавателей в управлении университетом, главным образом в выборах заведующих кафедрами, деканов факультетов и ректоров, а также в решениях, касающихся приема на работу и повышения в должности [17] См. Космарский А. «Университеты стали гибридом патриархальных демократий с предринимательскими автократиями». Indikator. 25 сентября. 2018. https://indicator.ru/humanitarian-science/intervyu-mihaila-sokolova.htm. .

В начале 1990-х гг. были введены конкурсы на должности преподавателей вузов. Формально замещение должности преподавателя сроком на пять лет осуществлялось через открытый конкурс, на основании которого кафедры давали рекомендации избранному ученому совету вуза. На практике конкурсы в этот период были формальностью, и преподаватели могли рассчитывать на сохранение своей должности. Кафедры также имели решающее слово при продвижении коллег по службе.

Оборотной стороной этой вновь обретенной свободы и возможности участвовать в управлении было резкое снижение заработной платы преподавателей. Средняя зарплата преподавателя университета в 2000 г. была всего 1226 рублей (около $4 °CША) [18] Smolentseva А. там же. стр. 409 . Кроме того, выплата зарплаты в 1990-е годы часто задерживалась, иногда на нескольких недель и даже месяцев – это при гиперинфляции и отсутствии индексации. Преподаватель московского вуза вспоминает, что «оклад был таким оскорбительно низким, что едва хватало на транспорт до университета и обратно». Многие из тех, у кого имелись лучшие возможности, уходили из университета.