Айеле Лушкау - Античный мир «Игры престолов»

Несмотря на драматизм, достигнутый благодаря огнедышащему дракону, римлянин увидел бы в действиях Дени акт освобождения Безупречных: законный переход от раба к освобожденному человеку (я говорю «освобожденному», а не «свободному», потому что римляне видели существенную разницу между тем, кто был когда-то рабом, и тем, кто родился свободным, хотя оба могли получать преимущества римского гражданства). Римские господа часто освобождали рабов по собственной воле в качестве награды за верную службу на протяжении жизни владельца. Намного реже раб мог скопить достаточно из своего скудного пособия, чтобы купить свободу. Когда римлянин полагал, что один из его рабов того заслуживает, он мог подать заявление на изменение юридического статуса раба и присвоить ему как римское гражданство, так и (зачастую) римское имя его покровителя. Таким образом, греческий раб по имени Андроник мог быть освобожден своим римским хозяином Ливием и стать римским гражданином Ливием Андроником, известным античным поэтом. Но новый гражданин, хоть и свободный, все равно имел обязательства перед своим бывшим хозяином; вместо раба он становился плебеем под защитой аристократа, одним из многочисленных людей, угождавшим римским богачам и известным личностям, выполняя различного рода услуги. Они могли выполнять необычные поручения своих покровителей или сопровождать их, когда те ходили по своим ежедневным делам в римский форум, своим количеством показывая популярность и влиятельность господина. Кроме того, эти люди могли голосовать за своего покровителя, агитировать за него, когда он баллотировался на важную государственную должность, и были готовы показать себя как человека своего покровителя. Взамен покровители предлагали значительные связи и помощь: сыновья могли получить полезные должности или место в армии; покровитель мог выступать как законный представитель своего подопечного в суде или предоставлять грубую силу для отпугивания вымогателей от торговых лавок и других предприятий. И иногда покровители дарили деньги, еду и другие полезные вещи в качестве вознаграждения за будущую службу. Подопечные не обязательно должны были быть бывшими рабами – конечно, они могли быть из любого слоя общества. Но пока бывший господин был жив, освобожденный раб должен был продолжать свою службу, хоть и в другом качестве.

Некоторые вольноотпущенники открывали предприятия и оставляли после себя великие памятники своего успеха и процветания. Другие, особенно те, кому посчастливилось быть освобожденным человеком, обладающим большой властью или связанным с ней, могли достичь высокого статуса и успеха. Луций Корнелий Хрисогон, вольноотпущенник диктатора Суллы, был куратором проскрипций Суллы, процесса, который подразумевал лишение гражданства, жизни и имущества каждого, кого диктатор называл врагом народа. Луций контролировал список, следил за торгами конфискованного имущества и раздавал вырученные деньги тем, кто приносил головы изгнанников. Он также продавал места в этом списке тем, кто предлагал довольно крупные взятки, чтобы избавиться от неприятелей, и обеспечивал, чтобы те, кто действовали в его интересах, получали лучшие предложения на продаваемое имущество. Был ли Луций действительно тем, кто представлял коррупцию в действии, или просто козлом отпущения для более могущественных господ, неизвестно, но, когда его поймали, диктатор заявил о своей непричастности и приказал казнить бывшего раба.

Позднее могущественные вольноотпущенники заведовали имперской бюрократией, влияли на императоров и генералов и де-факто управляли двором, его архивами и отчетами. Императора Клавдия высмеивали за хромоту и заикание, а также за то, что им управляли женщины и бывшие рабы, и социальная значимость вольноотпущенников росла по мере того, как росла империя и ею становилось труднее управлять. Это не удивительно: освобожденные рабы зачастую находились в близком расположении к своим покровителям и занимали позиции, которых достигали благодаря компетентности и полезным навыкам в сферах, которые им были предписаны. Они часто были более начитанными и образованными, чем их господа, и отвечали за важные процессы великих домов Рима. Несмотря на все это, на вольноотпущенников, однако, смотрели свысока и дразнили за рабское происхождение. Сатирические произведения эпохи Нерона изображают сидящих на симпосии вольноотпущенников, которые изо всех сил стараются подражать аристократическому образу жизни, но преуспевают лишь в том, чтобы казаться грубыми, безвкусными и не способными оценить лучшие образцы высокой культуры – несправедливое описание, по правде говоря, но были вещи похуже, чем издевательства, так как все это относилось лишь к наиболее удачливым из рабов. Более того, дурной репутацией вольноотпущенники, возможно, отчасти были обязаны описывавшим их авторам, почти все из которых были свободными аристократами. Авторитет этих людей, зачастую уровня сенаторов, таких как Сенека, Тацит и Плиний, – был поставлен под угрозу влиятельными вольноотпущенниками, а в имперские времена доверие императоров к вольноотпущенникам казалось сомнительным и вытесняющим влияние и роль сенаторской элиты. Другими словами, будь то чтение древних исторических текстов или современной художественной литературы, мы должны быть внимательны к классовым противоречиям, которые лежат в основе и определенным образом влияют на положение вещей в обществе.