Лоуренс Рис - Нацисты - Предостережение истории

Осенью Семеняка переправили в Польшу, где условия оказались еще хуже. Около ста тысяч советских военнопленных снова остались в чистом поле, где негде было даже укрыться от дождя. Немецкие караульные стреляли по людям, просто чтобы немного поразвлечься. Все кишело вшами, поэтому вскоре лагерь охватила эпидемия тифа. Болезнь, голод и отчаяние привели к тому, что пленники стали поедать своих товарищей. Растерзанные тела были разбросаны по всей территории лагеря. Плоть, печень, легкие – люди вырезали из трупов все, что можно, чтобы зажарить и съесть. Несмотря ни на что, Семеняку удалось выжить (по его словам, сам он не опустился до каннибализма), и, описывая отношение к нему в плену, он в конце рассказа подвел итог: «Они просто никогда нас за людей не считали».

После войны некоторые немецкие офицеры настаивали на том, что никто не предвидел такого огромного количества пленных, поэтому немецкой армии не хватало ресурсов и средств на их содержание. Но едва ли в их словах есть хотя бы доля правды. И хотя до сих пор не появилось достаточно веских доказательств того, что истребление военнопленных во время войны обсуждалось еще на стадии ее планирования, существует более чем достаточно косвенных улик, подтверждающих, что все эти издевательства над советскими солдатами являлись очевидным последствием того, как эта война замышлялась.

На стадии разработки операции «Барбаросса» уже было ясно, что большая удаленность от линии фронта и особая транспортная система Советского Союза значительно усложнят тыловое снабжение немецких войск. К 1941–1942 годам вся германская армия, согласно соответствующему документу от 2 мая 1941 года, изданному Центральным бюро по экономике рейха, должна была «существовать за счет России» 31. Если верить данному документу, последствия были очевидны даже для нацистов: «Таким образом, десятки миллионов советских жителей неизбежно погибнут от голода, если мы заберем у них все необходимое для нашего государства».

23 мая того же года это бюро издало еще одну директиву, в которой более детально описывается то, как отразится германское вторжение на продовольственных запасах граждан СССР. Она называлась «Общие политико-экономические директивы для экономической организации Востока» и гласила, что главной целью использования российских ресурсов является снабжение продовольствием не только вермахта, но также всех оккупированных нацистами европейских территорий» 32. Как следствие, они обрекали на голодную смерть 30 миллионов советских жителей северной части оккупированного региона.

Командование вермахта наверняка предвидело, к чему приведет пленение такого количества советских солдат, – пусть даже оно не предвидело, что за первые семь месяцев войны в плен будет взято целых три миллиона советских солдат. Однако ими не были приняты адекватные меры даже для того, чтобы принять значительно меньшее количество военнопленных, что неудивительно, учитывая стиль и характер документов, которые мы только что цитировали. И действительно: если, еще на стадии планирования войны допускалось возможным уморить голодом тридцать миллионов мирных жителей, то зачем им было пытаться сохранить жизнь потерпевшим поражение вражеским солдатам?

В то лето, когда советские военнопленные гибли в немецких лагерях, Гитлера заботило дальнейшее продвижение вермахта по территории Советского Союза. Вопреки его ожиданиям, несмотря на мощь первых немецких ударов, советская система отнюдь не подавала признаков неизбежного коллапса. Хотя огромное количество солдат и попало в плен, советское правительство планировало призвать резервы, что немцы явно должным образом не учли. На многих участках Красная Армия оказывала ожесточенное сопротивление. Кроме того, нерешенными оставались проблемы, вызванные масштабом операции. К середине июля некоторые танковые части продвинулись в глубь советских территорий уже на шестьсот километров, и выяснилось, что предварительные расчеты, согласно которым такие части в случае необходимости смогут «выжить за счет местного населения», оказались чистейшим вымыслом. Отступая, советские войска жгли и уничтожали все, что могло оказаться хоть сколько-нибудь полезным немцам, а тыловое снабжение усложнялось не только из-за больших расстояний, но и из-за недостаточно развитой советской инфраструктуры (дороги были преимущественно грунтовыми, а ширина российских железнодорожных колей отличалась от немецких). Вдобавок ко всему передовые танковые части несли большие потери. Этого следовало ожидать от блицкрига, ведь именно на них пришлись тяжелейшие удары сопротивляющегося противника. Так, передовая танковая часть Вальтера Шеффера-Кенерта в первые восемь недель сражений потеряла пятьдесят процентов личного состава, ведь тактика «молниеносной войны» не была рассчитана на удержание позиций в течение нескольких месяцев.