Маркус Хенгстшлегер - Власть генов - прекрасна как Монро, умен как Эйнштейн

Больше 50 % генофонда – это очень большая доля. Допустим, одни гены отвечают за наличие различных особенностей в большей мере, а другие в меньшей. Профессор Хамер решил найти ответственные гены. Огромное количество генетических анализов гетеросексуальных и гомосексуальных мужчин в итоге привело к открытию варианта гена на Х-хромосоме, который статистически чаще встречался у мужчин-гомосексуалистов, чем у гетеросексуальных. Ген гомосексуализма существует! Но действительно ли это так? Дин Хамер сам этого никогда не утверждал. Но на помощь пришли СМИ. Огромной волной по всему миру прокатилась сенсационная новость и осталась капельками пота на лбах людей. Ведь нет никакой действительной связи между вариантом области гена, о которой сообщили, и возникновением гомосексуализма. А помните о гене ACTN3 у спринтеров, который влияет на развитие мускулатуры? Но эти сведения муссируются до сих пор. И речь больше идет о том, что я люблю называть ассоциативной генетикой. Но сначала нужно доказать, что она имеет место быть. Например, можно на концерте Райнхарда Фендрика и Георга Данцера (для совсем юных читателей этой книги поясню: это две австрийские поп-звезды) провести опрос и выяснить, сколько среди присутствующих аллергиков. Если при таком «научном» исследовании выявятся аллергики (определенное, тщательно подсчитанное количество), можно сделать вывод, что кто-то из певцов вызывает аллергию. Но это совершенно нелогично! Музыканты не вызывают аллергию! Вся загвоздка в статистике – и вы это понимаете. То же самое, когда какой-нибудь вариант гена пытаются связать с гомосексуализмом статистически, при помощи цифр. Однако это неправильно: многое нам еще не известно и утверждать что-то на основании статистики – неверно. Интерес к гену гомосексуализма со временем исчез из средств массовой информации и портфелей генетиков.

Прежде чем перейти к следующему вопросу, я бы хотел рассмотреть еще два занимательных аспекта. Во-первых, проведенные исследования о возможном особом генетическом наборе у лесбиянок не имели успеха. Непонятно, имеет ли это какое-то значение. Во-вторых, стоит задуматься, как возможный ген гомосексуализма вел себя в течение эволюции и как будет вести себя дальше. Ведь у гомосексуалистов вероятность иметь детей намного ниже, чем у гетеросексуальных мужчин. Не означает ли это, что ген гомосексуализма постепенно, но наверняка должен вымереть? От 5 до 10 % всех мужчин – гомосексуалисты. Сторонники генетического набора, ответственного за проявление гомосексуализма, говорят, что в прошлом большинство этих мужчин вынужденно жили с женщинами и даже оставляли потомство – по социальным причинам. Но предположим, что теперь их никто не принуждает заводить детей. И это значит, гомосексуалисты просто вымрут! А это, без сомнения, не есть хорошо, потому что индивидуальность и многообразие – это предпосылки, которые необходимы обществу для выживания в нашем мире. В этой связи генетик мог бы пожелать, чтобы иногда окружающая среда преобладала над генами.

О детстве Моцарта не так много точных сведений, куда больше – предположений. Как все происходило у этого маленького гения? Сестра Наннерль, старше его на пять лет, захотела узнать побольше о своем младшем брате. Какой он был на самом деле в раннем детстве? В качестве компетентного источника информации она обратилась к придворному трубачу Иоганну Андреасу Шахтнеру, близкому другу семьи Моцарта, который знал Амадея еще совсем маленьким. 24 апреля 1792 года Шахтнер рассказал Наннерль в письме небольшую историю о ее брате, наверное, чтобы показать ей, насколько одаренным был ее брат в совсем юном возрасте. Вот эта история. Отец Моцарта и господин Шахтнер пришли как-то в четверг домой к Моцартам. Оба господина застали четырехлетнего Вольфганга за странным занятием. Он что-то старательно выводил пером на листке бумаги. На вопрос, что он делает, мальчик ответил, что сочиняет концерт для фортепьяно. Отец, шокированный ответом сына, взял листок, чтобы посмотреть. Отец Моцарта и Шахтнер глазам своим не поверили, когда увидели аккуратно выведенные и правильно расположенные ноты. Тем не менее оба лишь ухмыльнулись. Они не поверили, что малыш сможет сыграть такую вещь на фортепьяно, поскольку она была довольно сложной. На что маленький Моцарт ответил: «Поэтому это и концерт, нужно долго играть, пока не станет понятно, смотрите, как это должно быть». И четырехлетний Вольфганг начал играть свой концерт на фортепьяно. Да, он спотыкался, но все же играл. Больше оба господина не ухмылялись. Они начали плакать, тронутые столь невероятным талантом.