Гуго Фридрих - Структура современной лирики. От Бодлера до середины двадцатого столетия

И море, вращаясь, кружит шум черепов на утесы.

И все на свете ему безразлично, нам поведали

на краю света

Воины ветра в песках изгнания…

Мудрость пены, о пестиленции духа

в шорохе соли и молока извести!

Наука разъедает язвы души… Ветер рассказывает нам

свои флибусты, ветер рассказывает ложные вести!

Словно всадник, поводья в кулаке, у границы пустыни

Я высматриваю до горизонта рожденье

благоприятных знаков.

И утро пальцем авгура блуждает в строках

святого писания.

Изгнание! Изгнание случилось не вчера! «О следы,

о предвестья!»

Странник сказал среди песков, «все в мире

ново для меня!..» И рождение его песни

не менее ново.

…Тот, кто блуждает в полночь над каменными сводами, любуясь двойной кометой; созерцающий между двух войн роскошь хрустальных линз; тот, кто поднимается утром, дабы очистить фонтаны, и это конец великих эпидемий; тот, кто плывет в открытом море со своими дочерьми пресыщенный пеплом земли…

Тот, кто лелеет безумие в госпиталях синего мела, и это воскресенье над колосьями в час великой слепоты; тот, кто поднимается играть на органе в час вторжения войск; он, кому снятся каменоломни после полудня в час великого вдовства; тот, кто пробуждает в море, под ветром пологого острова, сухой аромат иммортелей; он, кто пробуждается в гавани в руках женщин иной расы, и это привкус ветивы в запахах подмышек ночи, и это после полуночи в час великой тьмы; спящий смешивает дыхание с дыханием моря и, содрогаясь в приливах и отливах, поворачивается, словно корабль, на другой галс…

Тот, кто идет навстречу широким волнам травы; кто дает советы по уходу за древним деревом; он, кто поднимается на железную башню и вдыхает, после грозы, этот вкус мрачного крепа горящего валежника в лесу; он, кто наблюдает в безлюдье судьбу телеграфных линий…

Тот, кто открывает счет в банке для духовных поисков; он, кто экстатически входит в круг нового произведения и три дня только матери дозволено слышать молчание, и только старой служанке дозволено входить в комнату; тот, кто ведет коня к источнику и сам не пьет из источника; тот, кто засыпает в седле и грезит о запахе раскаленней воска…

Тот, кто дает иерархию великим структурам языка; он, кому показывают каменные глыбы, отмеченные настойчивостью огня…

Все они – принцы изгнания и не нуждаются в моей песне.

N’y va pas

Tout est combiné d’avance

Le match est truqué

Et quand il apparaîtra sur le ring

Environné d’éclairs de magnésium

Ils entonneront à tue-tête le TE DEUM

Et avant même que tu te sois levé de ta chaise

Ils te sonneront les cloches à toute volée

Ils te jetteront à la figure

L’éponge sacrée

Et tu n’auras pas le temps de lui voler

dans les plumes

Ils se jetteront sur toi

Et il te frappera au-dessous de la ceinture

Et tu t’écrouleras

Les bras stupidement en croix

Dans la sciure

Et jamais plus tu ne pourras faire l’amour.

Все обречено

Все решено заранее

Матч подтасован

И когда Он в магниевых вспышках

Явление на ринге

Они согласно взвоют TE DEUM

И прежде чем ты встанешь со стула

Оглушительно грянут колокола

Они швырнут тебе в лицо

Священную губку

Ты не успеешь вцепиться

в эти крылья

Они накинутся на тебя

Он врежет тебе ниже пояса

И ты

Идиотски скрестив руки

Рухнешь в опилки

И любить не сможешь никогда.