Марлис Штайнер - Гитлер

2. Германия также не избавлена от той опасности, жертвой которой пала в свое время Россия. Русский большевизм есть только новая, свойственная XX веку попытка евреев достигнуть мирового господства».

Наконец, Гитлер рассматривал идею объединения с освободительными движениями других стран. По его мнению, ее инициаторами выступали представители ряда Балканских государств, а также Египта и Индии, которых он называл «тщеславными болтунами». Как «германец», он предпочитал видеть Индию под английским владычеством, чем под чьим-либо еще. Как «расист», он не собирался связывать судьбу своего народа с судьбой «угнетенных наций», принадлежащих к «низшей расе».

Вся вторая часть «Майн Кампф» посвящена объяснению вопроса, почему Гитлер готов пожертвовать южным Тиролем. По сути, это – программа внешней политики. Критикуя политику Второго рейха, он подчеркивает, что выступает в качестве фюрера НСДАП, которому «предстоит творить историю». Фюрер горько сожалеет, что после Бисмарка в Германии больше не было настоящего мастера «политики возможностей», как не было и по-настоящему великих целей. Он грубо высмеивает сторонников европейского единства, утверждая, что, прежде чем объединяться, государства должны достигнуть равной расовой чистоты и перейти на один язык. Этот процесс займет века, но задача НСДАП в том и состоит, чтобы подготовить Германию к великой миссии главы европейских народов.

Государство для Гитлера – как и партия, как и экономика – всегда было лишь средством для увековечивания «расы» и создания новой империи германской нации.

Из осторожности он избегал четких высказываний на эту тему, изложив их только в своем завещании. Так, в 1920 году он говорил, что не имеет предпочтений ни перед монархией, ни перед республикой и что выбор формы правления должен зависеть от конкретных обстоятельств. Главное, чтобы у правительства была сильная власть. Впоследствии он все же начал склоняться к преимуществам республиканской формы правления.

О роли государства Гитлер рассуждает в обеих книгах «Майн Кампф».

«Лишь та государственная власть, – пишет он в первой, – имеет право на уважение и на поддержку, которая выражает стремления и чувства народа или, по крайней мере, не приносит ему вреда.

Не может быть государственной власти как самоцели. В этом последнем случае любая тирания оказалась бы в нашем грешном мире навеки неприкосновенной и освященной.

Когда правительственная власть все те средства, какими она располагает, употребляет на то, чтобы вести целый народ к гибели, тогда не только правом, но и обязанностью каждого сына народа является бунт».

Очевидно, что он имел в виду веймарский режим и отстаивал свое право на революцию – придя к власти, Гитлер заговорит совсем по-другому. Что касается средств борьбы, то он не скрывал своей решимости прибегнуть к любым из них:

«Борьба будет вестись «легальными» средствами лишь до тех пор, пока правительство держится легальных рамок, но движение не испугается и нелегальных средств борьбы, раз угнетатели народа также прибегают к ним».

Еще нагляднее программный характер его высказываний о государстве проявляется во второй книге. Прежде всего Гитлер указывает на то, что «буржуазный мир ныне под словом «государство» разумеет совершенно различные вещи, что единообразного определения понятия «государство» нет среди них самих, да и быть не может». Затем указывает на существование трех концепций государства. Сторонники первой считают: «Раз перед нами факт существования такого-то государства, то уже одного этого достаточно, чтобы данное государство считать священным и неприкосновенным». Чтобы подкрепить эту нелепую идею, на первый план выдвигают собачью преданность так называемой идее «государственного авторитета». По мановению палочки эти люди превращают простое средство в самостоятельную цель. По их мнению, оказывается, что не государство существует для того, чтобы служить людям, а люди существуют для того, чтобы бить земные поклоны перед авторитетом государства, включая сюда самого последнего чинушу, тоже воплощающего этот «авторитет». Гитлер решительно не согласен с этим подходом, предполагающим «обожествление» государства.

Ко второй группе он относит тех, для кого «государственная власть не является единственной и исключительной целью существования государства. Они выдвигают сверх того еще критерий благополучия подданных». Сторонники этой концепции принадлежат к средней буржуазии и ратуют за либеральную демократию.