Арно Леклерк - Русское влияние в Евразии. Геополитическая история от становления государства до времен Путина

Распад Советского Союза создает новую благоприятную ситуацию для возможного ирано-российского сближения. Исчезновение «атеистического коммунизма», бывшего главным препятствием для правящей тегеранской теократии после смерти аятоллы Хомейни, сопровождается приходом к власти прагматика Рафсанджани. Да и другие элементы теперь могут способствовать сближению Ирана и России. Москва весьма остро нуждается в рынках сбыта продукции своего чрезмерно раздутого военно-промышленного комплекса, доставшегося в наследство от СССР, тогда как Иран, отрезанный от своего бывшего союзника США, ставшего ныне его злейшим врагом, нуждается в оружии, чтобы создать новый арсенал после длительной войны с Ираком Саддама Хусейна. Таким образом, в течение последних лет Иран превратился в третьего или четвертого по величине импортера российского оружия. Иранская ядерная программа, начатая еще при шахе, но свернутая во времена революции, была вновь возобновлена в начале 1990-х гг., став следствием развития международного ядерного сотрудничества. В то время как с западными державами подобное сотрудничество оказалось более невозможным, Россия выразила готовность построить АЭС в иранском Бушере. Наконец, Иран и Россия имеют схожую точку зрения на крупные геополитические вопросы, возникающие на рубеже тысячелетий. Несмотря на отказ от мировой гегемонии, которую пыталась еще совсем недавно установить американская империя, обе стороны обеспокоены усилением присутствия Вашингтона на Кавказе и в Средней Азии – на территориях, являющихся для России ее ближним зарубежьем; по мнению Ирана, это влияние побуждает к выпадам против Тегерана страны «ближайшего окружения» – союзников США вроде Саудовской Аравии и Пакистана – именно в тот момент, когда события сентября 2001 г. заставили Вашингтон предпринять военное вмешательство в Афганистан. Все эти причины, обозначившие сближение, позволяют Ирану рассчитывать на своего влиятельного северного партнера, имеющего право вето в Совете Безопасности ООН и способного помочь ему частично выйти из международной изоляции. Для Москвы Иран может стать картой, позволяющей беспокоить Соединенные Штаты, и одновременно средством давления на Вашингтон в споре по поводу дальнейшего развития иранской ядерной программы [285]. В то же время Иран, отчасти противореча идее общей мусульманской солидарности, старался не критиковать операции, проводимые российскими войсками в Чечне, рассматривая их как внутреннее дело России и заявляя, что активность ваххабитов способна вызывать серьезное беспокойство, равно как и прозападный тропизм постсоветского Азербайджана, подозреваемого Тегераном в желании привлечь на свою сторону влиятельное азербайджанское нацменьшинство, проживающее на севере Ирана. В начале 1990-х гг. ельцинская Россия, желавшая наладить благоприятные отношения с Западом, ограничила сотрудничество с Ираном: премьер-министр Виктор Черномырдин и вице-президент США Альберт Гор в июне 1995 г. подписывают соглашение, по которому Россия обязуется в течение пяти лет не продавать вооружение и не оказывать техническую помощь Ирану, что также отвечает стремлению России нормализовать отношения с Израилем. Приход к власти Владимира Путина связан с отменой этого соглашения и возобновлением продаж Тегерану оружия, особенно средств ПВО, способных помешать вероятным налетам израильских или американских бомбардировщиков. Москва, кроме того, намерена возобновить строительство ядерного реактора в Бушере, начатое еще во времена шаха при содействии немецкой компании «Сименс», а затем остановленное из-за начавшейся исламской революции. В контексте западного давления на Иран с целью помешать ему создать свое ядерное оружие (цель, которую Иран не слишком убедительно отрицает) Россия продолжает сотрудничество с иранской стороной, однако затягивает его. Это – своеобразный способ избежать появления в Иране китайских или северокорейских конкурентов, одновременно успокаивая Америку. В конце концов, у Москвы нет ни малейших причин приветствовать создание Ираном ядерного оружия, поскольку это, вне всякого сомнения, усилит напряженность в регионе. Помимо прочего, для России происходящее в Иране становится возможностью выступить в роли посредника и таким образом восстановить свой международный авторитет, подвергшийся сомнению после распада СССР. Россия предложила Ирану помощь в обогащении необходимого для работы ядерных электростанций урана непосредственно на территории этой страны, однако Тегеран отказался – ради сохранения своей «энергетической независимости». Таким образом, Россия подготовила почву, позволяющую ей стать партнером в развитии мирных ядерных программ – так же как и в газодобывающей отрасли. Успехи, достигнутые в ближневосточном регионе американцами, одновременно вызывают беспокойство и России, и Ирана. Обе страны чувствуют себя окруженными противником, учитывая расширение НАТО на восток, «цветные революции» в Грузии, на Украине и в Кыргызстане, присутствие американских вооруженных сил в Афганистане (для России) и близость враждебно настроенных стран, где в некоторых из них оказались размещены американские войска – для Ирана (на южных, восточных и западных границах страны). Общее мнение Москва и Тегеран имеют и по поводу статуса Каспийского моря, поскольку ранее только эти страны владели побережьем Каспия; ныне они вынуждены считаться с претензиями новых государств, возникших в последнее двадцатилетие. Россия и Иран опираются на три договора, подписанные в 1828, 1921 и 1940 гг., согласно которым Каспийское море рассматривается ими в качестве внутреннего, что предполагает полную свободу судоходства и возможность проникновения в территориальные воды соседа. В то же время Азербайджан, Казахстан и Туркменистан хотят, чтобы Каспий воспринимался всеми прибрежными странами как морское пространство, в котором действует международное право, – пространство, разбитое на четко разграниченные экономические зоны. Россия и Иран должны считаться и с враждебностью суннитского фундаментализма: Россия – на Кавказе, а Иран в отношениях с Саудовской Аравией; это объясняет сдержанные высказывания иранцев по поводу Чечни и роль посредника-миротворца, которую играет Тегеран в Таджикистане, стремясь положить конец продолжающейся там гражданской войне. Армения представляет собой точку конвергенции между двумя столицами, так что можно даже говорить о существовании оси «Москва – Ереван – Тегеран» (север – юг), противопоставляющей себя проамериканской оси «Баку – Тбилиси – Анкара» (восток – запад). В нагорно-карабахском конфликте россияне и иранцы поддерживают армян, выступая против азербайджанских и американских попыток ликвидировать изоляцию анклава Нахичевань, зажатого между армянской и иранской территориями. Помимо Ирана Россия в равной степени стремится принимать участие в делах арабского Ближнего Востока. Во время холодной войны, «потеряв» Египет, СССР поддерживал националистические арабские режимы в Ираке и Сирии, а также палестинское национальное движение, что привело к разрыву дипломатических отношений с Израилем в период между 1967 и 1991 гг. Новая Россия сблизилась с еврейским государством, куда Владимир Путин совершил поездку в 2005 г. – первый официальный визит главы российского государства в Тель-Авив. Сближению способствовал тот факт, что российские евреи составляют более 20 % населения Израиля. Возрождение иудаизма в последнее десятилетие внутри самой России в равной степени помогло улучшить отношения с Израилем, тем не менее в этих отношениях существуют особые нюансы: Россия все-таки оказалась ближе к Ирану, рассматриваемому израильскими властями как основная угроза безопасности их страны, а также поддерживает Сирию, где ей удалось получить военно-морские базы в Тартусе и Латакии. Кроме того, Россия признала ХАМАС легитимной стороной, приняв лидеров этого движения в Москве в апреле 2006 г. Таким образом, у России достаточно карт, которые могут позволить ей усилить свое влияние в ближневосточном регионе, где ситуация становится все более переменчивой.