Франсуа Керсоди - Уинстон Черчилль - Власть воображения

В Женеве Иден выступит с не менее удивительным успехом: договорившись с Молотовым о сопредседательстве на заседаниях, он будет поочередно, а иногда и сразу миротворцем, наставником, доверенным лицом, помощником, переводчиком, арбитром, аниматором, редактором и модератором, сближая на первый взгляд совершенно несовместимые позиции. Играя на крайне тяжелом положении французов в Индокитае, угрозе американцев вмешаться в конфликт и нежелании СССР и Китая быть в него втянутыми, Иден сумел вырвать уступки у Молотова, Чжоу Эньлая, Бидо, Даллеса и у представителей Вьетминя, так что к концу июня 1954 г., при небольшом прогрессе по Корее, было уже достигнуто предварительное соглашение о мирных переговорах с Вьетнамом, Камбоджей и Лаосом с прицелом на разделение Вьетнама. Вернувшись в Лондон, чтобы рассказать о трудностях и успехах титанического предприятия, Иден был удивлен тем, что премьер-министр его не слушал: у того были свои приоритеты, к тому же премьер терпеть не мог, когда огни рампы освещали на сцене другого актера, а не его самого, тем более если это его преемник.

Но элегантный коммивояжер от британской дипломатии был в этот момент занят в других переговорах, для успеха которых безразличие премьер-министра было благословенно: речь идет об Иране и Египте. Тонкий знаток обеих стран, на языках которых он свободно говорил, Иден возобновил диалог с их руководителями, как только вернулся в Министерство иностранных дел после операций; в конце 1953 г. в тесном сотрудничестве с США он добился восстановления дипломатических отношений с новым иранским правительством; весной 1954 г., когда полным ходом шла конференция в Женеве, Иден занялся детальной проработкой четырехсторонних переговоров между Великобританией, Ираном, США и нефтяными консорциумами. Проблема переговоров с Египтом стояла не так остро; за полгода отсутствия Идена уже была подготовлена база соглашения: британские войска планировалось вывести из Египта к середине 1956 г., а британские базы в зоне Суэцкого канала продолжали обслуживаться британскими техническими специалистами, чтобы их можно было использовать в случае возникновения конфликта в регионе. Нерешенными оставались только два вопроса: будут ли британские техники носить военную форму и могут ли базы в районе канала быть заняты в случае нападения на Турцию? Пытаясь преодолеть эти несущественные препятствия, Иден натолкнулся на решительное сопротивление своего премьер-министра, который ни под каким видом не желал выводить британские войска из Египта и хотел ухватиться за последние оставшиеся разногласия, чтобы торпедировать уже почти достигнутое соглашение об эвакуации! Воспользовавшись приходом к власти неуступчивого полковника Гамаль Абдель Насера и нарушением египтянами суданской границы, он выступил с воинственными заявлениями, обещая даже отдать приказ об оккупации Хартума в марте. Но Иден был начеку, и приказ был отозван в самый последний момент.

Между тем министр иностранных дел договорился с американцами о неприменении силы в Египте, а с египтянами – о возобновлении переговоров; в разгар словесных баталий в Женеве и Тегеране он сумел прийти к компромиссу с Насером: британцы смогут вернуться на свои базы, какое бы государство ни подверглось нападению (за исключением Израиля), но технический персонал этих баз будет работать в гражданской одежде. На заседании кабинета Черчилль дал яростный арьергардный бой, но Идена поддержали начальники штабов, желавшие вернуть войска домой, министр финансов, заботившийся об экономии, и большинство других министров, считавших, что история слишком затянулась. Это только подогрело воинственность Черчилля, который указывал правительству на «политические последствия оставления Египта, которым мы владели с 1882 г.». Спустя два месяца, после завершения переговоров между Иденом и южноафриканским министром обороны, премьер-министр был вынужден решиться на эвакуацию морской базы в Симонстауне – стратегически важного пункта на пути к Дальнему Востоку. Распад империи продолжался, и даже его собственные коллеги не желали положить конец этой трагедии.

Пока его министр иностранных дел был занят на всех фронтах от Женевы до Тегерана и от Суэца до Претории, у Черчилля, по правде говоря, была лишь одна настоящая забота, и можно легко догадаться какая: новая Потсдамская конференция с преемниками Сталина. Несмотря на провал переговоров с США на Бермудах, он был убежден, что разговор тет-а-тет с новыми хозяевами Кремля позволил бы положить конец «холодной войне» и спасти человечество. Благородное стремление, но, как и во времена Сталина, Черчилль существенно преувеличивал свое влияние на новых советских руководителей, плохо понимал их менталитет и даже не знал, кто из них кто [249]. Тем не менее он месяцами интриговал, добиваясь встречи, вплоть до того, что тайно запросил посольство СССР, примут ли его в Москве; опять же тайком предложил Эйзенхауэру встретиться с ним в Вашингтоне, и уведомил свой кабинет только после того, как получил согласие президента. Правительство дало согласие на визит, но поставило условие, которое о многом говорило: премьер-министра должен был сопровождать Иден.