Эмилио Сальгари - Священный меч Будды

— Ничего? — спросил капитан, кидаясь ему навстречу.

— Напротив, — отвечал сиамец. — За мной следует лодочник, который многое может вам сообщить.

Он еще не кончил, как лодочник уже входил в таверну, насвистывая веселую песенку. Это был низенький человечек, очень бедно одетый.

— Пройдем в эту комнату, — предложил сиамец, указывая на соседнюю пустую комнату.

— Говорят, ты знаешь, где спрятан священный меч Будды, — сказал капитан.

— Да, милорд, — отвечал лодочник, бегло говоривший по-английски.

— Хочешь ты заработать двадцать унций золота?

— Что я должен сделать? За двадцать унций я наношу смертельный удар ножом.

— Скажи мне, где спрятан меч. Пей, а потом говори.

— Выслушайте меня внимательно, милорд. В 1822 году, если я не ошибаюсь, князь Юнь-цзи продал священный меч нашему королю за громадную, как говорят, сумму. До 1839 года меч хранился под руками Гадмы в Киум-Доджэ, здесь в Амарапуре, затем, неизвестно по какой причине, он был перенесен и замурован в великой пагоде Швемадо в Пегу.

— В Швемадо! — воскликнул капитан, вскочивший на ноги как от действия пружины. — В Швемадо, сказал ты?

— Да, милорд.

— И ты его видел?

— Я его видел и трогал вот этими руками.

Капитан, страшно взволнованный, внимательно посмотрел на бирманца. Остальные сидели, как очарованные.

— В каком месте? Скажи мне, скажи скорее!

— Почти на самой вершине пагоды, тотчас же после лестницы.

— Неужели это правда?

— Правда.

— Поклянись!

— Я клянусь Гадмой — богом, которому поклоняюсь, — сказал торжественно бирманец.

— Ты умеешь рисовать?

— Как и все бирманцы.

— Сделай мне рисунок пагоды и отметь то место, где был замурован священный меч Будды.

Бирманец взял бумагу и карандаш, которые дал ему капитан, но, начертив несколько линий, остановился.

— Зачем же вам этот рисунок, милорд? — спросил он.

— Чтобы свезти его в Европу, — отвечал капитан.

— Уж не для того ли, чтобы украсть священный меч?

— Европейцы не верят в Будду; они не знали бы, что им делать с оружием, которому поклоняются буддисты.

— Вы правы, милорд.

Лодочник, успокоившись, снова взялся за карандаш, и с той тонкостью и точностью, которыми отличаются бирманцы от всех остальных народов, начертил эскиз великой пагоды.

Капитан вырвал бумагу у него из рук и жадно впился в нее глазами. Взгляд его упал на значок, поставленный над лестницей, на башне, имеющей форму ствола дерева.

— Здесь он был спрятан? — спросил Лигуза, стараясь скрыть свое волнение.

— Да, там, где этот значок, — сказал лодочник.

— Едем, друзья! — воскликнул капитан.

Затем капитан вынул из кармана двадцать унций и отдал их бирманцу, в то время как американец передавал столько же сиамцу.

— Едем, друзья! — повторял он. Сиамец протянул ему руку.

— Да благоприятствует вам судьба! — проговорил он.

— Спасибо, мой храбрый друг, — ответил капитан.

— Если тебе случится когда-нибудь быть в Кантоне, спроси в датской колонии капитана Джорджио Лигузу, и я заранее обещаю исполнить все, чтобы ты ни попросил.

В последний раз пожали они руку храброму моряку и вихрем вылетели из таверны.

— Скорей, скорей! — торопил их капитан. — У меня огонь горит в жилах.

Чуть не бегом летели они по улицам, остановившись лишь на несколько минут возле пагоды, чтобы захватить спрятанные там карабины. Когда все трое подбежали к молу, навстречу им кинулся карауливший лодку поляк.

— Ну? — обращаясь к капитану, спросил нетерпеливый юноша.

— Теперь к Швемадо, мальчик, — отвечал Лигуза, — священный меч там!

— Ура! К Швемадо! — заорал Казимир.

Авантюристы попрыгали в лодку. Капитан взялся за руль, американец вооружился длинным багром, а китаец и Казимир схватились за весла.

Поляк и китаец погрузили весла в воду, и лодка, управляемая искусной рукой, медленно поплыла по Иравади, с большим трудом прокладывая себе проход между множеством барок, лодок и небольших парусных судов, шедших вниз и вверх по течению.

В семь часов вечера глазам путешественников представились освещенные последними лучами солнца Ава , или, точнее, Ратнапура — Город Драгоценностей, — со своими огромными развалинами и грандиозными монументами на левом берегу и Сагайн с бесчисленными пагодами — на правом. Сотни и сотни лодок сновали от одного берега к другому, так как между городами не существует моста, из-за значительной ширины и глубины реки.

Капитан, посоветовавшись с китайцем, направил лодку к Сагайну, и в половине восьмого они высадились на мол.