Эмилио Сальгари - Священный меч Будды

Леса тянулись, казалось, бесконечно и состояли из колоссальных дубов, которых насчитывают в этих местах не менее шестидесяти пород, из душистого hopaco — роскошных деревьев, представляющих собой прекрасный строевой лес, и мимоз chatecu — драгоценных растений, из ветвей которых, разрезанных на мелкие куски и прокипяченных, бирманцы извлекают катеху, иначе называемый terra japonica (японская земля).

Наконец кончился лес, и путешественники выехали на равнину, за которой виднелись горы. Скоро показались сначала уединенные хижины, а затем и целые поселки, среди которых кое-где мелькали украшенные высокими шпилями башенки, указывавшие на присутствие храма.

В полдень всадники остановились перед развалившейся хижиной, кишевшей неисчислимым количеством громадных муравьев красивого зеленого цвета. Изумленный американец не мог удержаться от восклицания:

— Ну и ну! Я вижу, что не одни только мыши устраивают переселения. Я никогда еще не встречал подобной страны.

— Берегитесь укусов этих насекомых, — сказал капитан.

— Отчего же?

— Они ужасны.

— Знаете, ведь эти бирманцы какие-то несчастные.

— Ничуть не бывало, они очень счастливы. Зеленые муравьи считаются у туземцев лакомством.

— Мне хотелось бы их попробовать.

— Вы попробуете их в Амарапуре.

В два часа они тронулись в путь под палящими лучами солнца и несколько часов спустя подъехали к первым отрогам громадной горной цепи, которая терялась на южном горизонте.

Хотя капитан не помнил, чтобы он видел на своей географической карте, потерянной одновременно с компасом, чтобы какие бы то ни было горы подходили так близко к берегам Иравади, тем не менее он пришпорил своего коня и поднялся на холм, где виднелись следы заброшенных тропинок.

В восемь часов, в ту минуту, когда солнце закатывалось за линию горизонта, поляк, скакавший во главе небольшого отряда, указал на бамбуковую хижину, над крышей которой вилась тонкая струйка дыма.

— Едем туда, — предложил Корсан. — Я вижу дым; это хороший знак.

— Вы, может быть, надеетесь найти там бифштексы? — спросил капитан.

— Я в этом вполне уверен. В этой стране, горячей как печка, огонь разводится, конечно, только с целью сварить что-нибудь или зажарить кусок мяса.

— Вы что-нибудь почуяли? — спросил поляк.

— Может быть, мальчик. Итак, последнее усилие.

В это время всадники находились на вершине холма. В несколько минут они спустились с него с криком и гиканьем, направляясь к хижине, из трубы которой все еще вился дымок.

— Эй! Хозяин! Бирманец, тонкинец, негр — выходи! — кричал американец, соскакивая с седла.

Полуголый темноволосый человек вышел из хижины, косясь на лошадей.

— Какая мерзкая рожа! — воскликнул американец.

— И правда, — подтвердил поляк, — мне кажется, что он не расположен любезно нас принять. Смотрите, сэр Джеймс, как он на нас косо посматривает.

— Если он не пожелает хорошо нас принять, мы вынудим его к тому силой. Я вижу под этой крышей провизию, которая, уверяю вас, нам очень и очень пригодится.

Бирманец стоял, прислонившись к двери хижины, со сжатыми кулаками, как человек, готовый отразить нападение, и не раскрывал рта.

— Может быть, он глух? — спросил Казимир.

— Эй, дружище! Мы умираем с голоду, — сказал Корсан. — Поделись с нами своими запасами съестного. Мы тебе заплатим, понимаешь?

Бирманец, видя приближающегося к нему незнакомца, вошел в хижину и хотел затворить дверь, но американец в одно мгновение очутился у него за спиной и схватил его за плечи.

— Эй, приятель! Советую не дурить! — сказал он, грубо толкая его перед собой. — Джентльменов так не встречают.

Дикарь испустил крик ярости и хотел укусить американца, но тот сильным ударом повалил его на пол, потом подтащил к одному из столбов хижины и с помощью товарищей крепко привязал к нему, несмотря на отчаянное сопротивление.

Перерыв все в хижине, они нашли куски оленины и громадный запас риса. Поляк и американец принялись готовить обед.

Когда обед был готов, проголодавшиеся путешественники стали работать зубами, не обращая внимания на вопли и угрозы бирманца. Сэр Джеймс по обыкновению ел за двоих и выпил несметное количество зеленоватой водки.

— Я никогда еще не ел с таким аппетитом, — объявил обжора. — Проклятия этого дикаря наделили меня волчьим аппетитом.

— Но эти проклятия принесут нам несчастье, сэр Джеймс, — сказал поляк.

— Несчастье!