Эмилио Сальгари - Человек Огня

— Точно жезл главнокомандующего, — сказал Альваро, с любопытством рассматривая палку. — Если они доверяют нам этот жезл, значит, мы стали очень важными персонами. Диас рассказывал мне, что этот предмет доверяется только людям высокого происхождения. Это меня успокаивает.

— Почему, сеньор?

— Потому что я боялся, что эти звери подождут, чтобы мы разжирели, и тогда нас съедят. Э! Белое мясо, пожалуй, может соблазнить этих обжор.

— Что ж, будем мы продолжать играть роль колдунов?

— На что ты жалуешься? Какой требовательный! Ведь мы сразу превратились в очень важных особ, в великих жрецов, вместо того, чтобы поджариваться на решетке из ветвей, а ты все еще недоволен!

— Предпочитаю свободную жизнь в лесу вместе с моряком.

— Терпение, мой милый Гарсиа. И я не менее тебя желаю поскорее расстаться с этими дикарями. Пока же останемся колдунами, а там увидим.

В эту минуту юноша-переводчик вошел в хижину и, обратившись к Альваро, сказал:

— Великий пиайе, вождь просит вас присутствовать при умерщвлении пленника, предназначенного для съедения. Будет устроен пир для военачальников и для наиболее доблестных воинов. Вождь говорит, что мясо этого пленника станет гораздо лучше, если вы взглянете на него своими очами.

— Если бы нас оставили в покое, то я был бы более доволен. Я не люблю смотреть, как убивают какого-нибудь беднягу, и еще более неприятно мне видеть, как его будут есть.

— Таков обычай племени, и вы не можете уклоняться от исполнения обязанностей, которые возлагаются на пиайе.

— Этот осужденный твой соотечественник? '

— Нет, это тупи.

— Не попробовать ли мне спасти его?

— Не делайте этого, великий пиайе. Мой покровитель также в самом начале попытался было сделать это, но чуть-чуть сам не был съеден вместо пленника. Нет, не пробуйте восставать против обычаев племени, если хотите спасти свою жизнь… Слышите? Пленник уже начал свою воинственную пляску. Он, конечно, не задрожит от страха и будет энергично защищаться, когда ему приготовятся размозжить голову.

На площади раздались звуки дудок и грохот мелких камней, насыпанных в тыквенные бутылки, которые нарочно встряхивали, чтобы усилить шум. Временами раздавался чей-то голос, настолько громкий, что он покрывал весь этот грохот.

— Очевидно, мы не можем отказаться, — сказал Альваро. — Приходится идти туда. Должность пиайе, как она ни почетна, все же имеет свои неприятные стороны.

Они вышли из хижины на площадь, где уже собралось несколько сот человек. Были также и женщины, жалкие создания, с такими же зверскими лицами, как и у мужчин. Волосы у них были тоже всклокочены, как у мужчин, нижняя губа безобразно растянута и в нее вставлен кусочек дерева или камня, уши также вытянуты и украшены нанизанными на волокна маленькими косточками, вероятно человеческими фалангами, и разноцветными камешками.

Тупи, который предназначался на ужин воинам, уже был приведен на площадь. Это был прекрасно сложенный молодой человек лет двадцати пяти, с более правильными и тонкими чертами лица, нежели у аймаров. Он пел и танцевал, сопровождаемый музыкантами, показывая этим, что нисколько не боится смерти. Позади него шла какая-то старая мегера, страшно разрисованная, и несла священную дубину, которой бразильские дикари убивают своих пленников. Почти все бразильские племена обращаются с врагами, попавшими к ним в плен, с полным уважением и считают их священными. Они не держат их в заключении и дают им свободу, но зорко следят за ними, чтобы они не убежали. Само собой разумеется, что пленных кормят обильно, чтобы они не похудели, и они всегда получают обед вождя. Дня за два до назначенного срока в честь обреченных на смерть устраивается пир, и несчастные жертвы должны принимать в нем самое деятельное участие и стараться выказывать беззаботную веселость, хотя знают, что женщины племени уже готовят сосуды, в которых будет вариться их мясо. Этого требует этикет, и никому из пленников не приходило в голову нарушить его. Конечно, и тупи, которого ожидала смерть, показал себя достойным сыном своего племени, имевшего репутацию самого храброго и воинственного из бразильских племен. Он плясал, смеялся и шутил с аймарами, окружавшими его, и делал вид, что не слышит песни смерти, которую затянула старая мегера, несшая роковую дубинку.

— Мы держим птичку за шею, — пела старуха, стараясь закинуть на плечи пленника нечто вроде лассо. — Если бы ты был попугаем, прилетевшим поклевать у нас зерна, то ты бы улетел от нас. Но теперь мы тебе обрезали крылья и мы тебя съедим!