Анатолий Керин - Леший выходит на связь

— Только молчи. Никому не говори про нас. И знай: мы с Сыхдой не бандиты, — сказал Аднак.

Конечно, кое-чего она не могла понять, кое-чему не поверила. Но ночевать в избушке все же осталась.

В самый разгар зимы у Аднака закровоточили десны, по телу пошли розовые пятаки. Это были страшные признаки — так всегда начинается цинга, валящая человека с ног и в конце концов сводящая его в могилу.

Кто из таежников не знает, что лечить цингу нужно ягодами и черемшой! Но небольшие запасы ягод были съедены, а черемшу собирают в начале лета — в это время в прошлом году Аднак и Сыхда были неблизко отсюда и не представляли себе, где им придется зимовать. И еще таежникам известно удивительное средство, которое способно поставить на ноги цинготного больного, это — свежая оленья кровь да парной костный мозг оленя. Одного глотка крови бывает достаточно, чтобы человек почувствовал заметное улучшение.

Аднак шел в гольцы на охоту. Правда, путь туда был труден и рискован: вдруг кто-нибудь нападет на след Аднака и доберется по следу до избушки.

Аднак вернулся с охоты сильно встревоженный. Оленей он убил, двух сразу, нужно теперь как-то притащить их с гольцов, сделать санки, что ли. Разве на лыжи навяжешь много мяса?

Встревожило Аднака присутствие в горах неизвестных. Эти люди — не охотники и не чоновцы, те не стали бы убивать десять маралов — зачем им столько сразу? Не иначе, как бандиты заготовили себе мяса и явятся за ним. И плохо, если они приметят след Аднака — им захочется выяснить, с чьей тропой пересеклась их тропа и что им делать, чтобы сбить с толку возможных преследователей.

— Сколько их? — спросил Сыхда.

Аднак долго считал. По его выходило, что бандитов на гольцах не меньше четырехсот. В переводе на обычный счет человек двадцать — тоже не мало.

Может, покинуть избушку на какое-то время? Нет, это была бы слишком большая уступка бандитам.

Обдумав все ладом, Сыхда решил напасть на бандитов. Они тронулись в путь с таким расчетом, чтобы к гольцам выйти на рассвете. Аднак нашел и показал бандитскую тропу на пологом склоне горы. По ней, буровя снег, лыжники успели протащить двух маралов. Стал Сыхда высматривать и считать людские следы на глянцевом, как лист тетрадной бумаги, снегу — насчитал, что было здесь человек двенадцать, это, пожалуй, слишком для них двоих с Аднаком. Но если встретить бандитов на открытом месте, то это не так уж много. И Сыхда повел за собой Аднака по бандитской тропе, вернее, рядом с нею, как ходят таежники по следу зверя. Вначале тропа шла по сравнительно ровной площадке, затем дважды ныряла в распадки и устремлялась вверх, к вершине хребта. Наконец они оказались на старой гари. Здесь было много крупного обуглившегося колодника, между которым кое-где щетинился мелкий березняк и малинник.

— Встань вот за этими соснами, — сказал Аднаку Сыхда. — Выйдут бандиты на гарь — бей в лоб. А я сперва пропущу их к тебе, потом ударю им в спину. Понял?

— Все понятно, сюдак.

— А если это не бандиты — ты сам увидишь, — незаметно отступай к вершине хребта, там встретимся.

— Ладно. Скоро они будут. Ишь как сосны гудят, скоро буран задует. Людям надо успеть взять мясо...

Едва Сыхда отошел от Аднака и пересек гарь, как услышал веселые голоса и смех. Сыхда кинулся в сосняк и, осторожно раздвинув колючие ветви, сыпнувшие на него снегом, стал наблюдать.

Банда шла цепочкой по глубокому, чуть ли не до пояса, снегу. За плечами у шагавших бородачей — винтовки и карабины. Один, тяжело тычась вправо и влево, нес ручной пулемет Гочкиса, такие пулеметы были на вооружении у Соловьева да и у чоновцев.

По мере того, как люди приближались, Сыхда внимательно разглядывал их обветренные волосатые лица. Все они были похожи одно на другое: долгое пребывание в тайге наложило на них отпечаток сумрачности и подозрительности. Все были незнакомыми — Сыхда мог бы поклясться, что он никогда не встречался с этими людьми.

Но вот из-за кряжистой сосны упругой походкой вышел дюжий человек в черненом полушубке, окладистая борода торчком. Он остановился, огляделся, коротко хохотнул какой-то шутке. И Сыхда узнал его: Туртанов, один из самых верных и самых кровавых подручных Соловьева и Матыги. Глядя на него, Сыхда вспомнил разведчика Федора, вспомнил поспешный приход Туртанова в Саралинскую тайгу. Вот когда нужно было пристрелить злобного бандита. Тайка рассказывала, что, начиная с осени, под тайгой прокатилась целая волна зверских убийств — убивали большевиков и крестьян-коммунаров. Выходит, это делала банда Туртанова.