Николай Чергинец - За секунду до выстрела

Славин задумался. Казалось, что проще: подъезжай или подходи к неизвестному и разбирайся, кто он. Но прав был Мочалов. Вдруг это не преступник, а его друг? Сам Пушлов мог быть в это время где-нибудь за углом и наблюдать за напарником. Славин решил выжидать. Он подозвал сотрудников, которые находились во дворе у гаража, и вполголоса сказал:

— Я и Мочалов войдем в подъезд, а вы следите за подъездом, когда мужчина войдет в него, дадите по радиостанции два тональных вызова — это будет сигналом для нас. Сами прикройте выход из подъезда. Если это Пушлов, то он может, увидев нас, попытаться убежать, но вы не зевайте.

После этого Славин по радио передал сотрудникам, находившимся на улице, чтобы они не трогали неизвестного, а продолжали наблюдать за ним и, если тот направится во двор, чтобы предупредили об этом Славина, а сами подошли к подъезду. Отдав Мочалову радиостанцию, Славин первым шагнул в освещенный подъезд, но вдруг остановился и повернулся к Мочалову:

— Ваня, возьми у наших ребят фонарик!

Мочалов через минуту вернулся с фонариком в руке. Они вошли в подъезд и быстро поднялись на четвертый этаж, а потом оказались на небольшой площадке, где находилась обитая жестью дверь, ведущая на чердак. Славин тихо сказал:

— Здесь и будем ждать. Сделай тише шум радиостанции.

Действительно, в подъезде стояла такая тишина, что чуть слышный шум радиостанции на улице здесь был предательски громким. Мочалов вытащил маленькую радиостанцию из кармана и тронул пальцами регулятор громкости, шум стал чуть слышным, и оперативник не стал ее прятать в карман, чтобы не прозевать тональных сигналов. Славин взглянул на часы: без трех минут двенадцать. Подполковник облокотился на поручень, Мочалов последовал его примеру и шепотом сказал:

— Может, зря вы ехали, могли бы отдыхать, если это он, то не упустим.

Славин чуть заметно улыбнулся:

— Знаешь, Ваня, наверное, как в той поговорке — горбатого могила исправит. Так и со мной — не могу спать спокойно, когда назревает острый момент. Да ведь у тебя, дружок, такой же характер.

— Так мне же самой судьбой велено — где преступник, там и мне быть.

Славин задумался: «Интересно, как бы мы себя чувствовали на другой работе? Наверняка жизнь казалась бы скучной».

Но так уж получилось, что Славина с детства связала судьба с трудностями и неожиданностями, и он уже не представлял себе другой жизни. Встреча с опасностью возбуждала в нем жажду победы, но сказать, что от этого он стал безразличным к опасности, было нельзя. В такие минуты Владимир Михайлович становился еще более собранным, стараясь рассчитать каждый свой шаг и предусмотреть каждое действие противника. Нет, не жалел Славин, что выбрал себе такую судьбу...

Прошло почти полтора часа, пока занятые своими мыслями Славин и Мочалов не услышали два коротких тональных вызова. Кто-то вошел в подъезд! В этот момент неожиданно погас свет. «Он!» — решил подполковник и, наклонившись к уху Мочалова, прошептал:

— Выключай станцию, спрячь ее в карман и приготовь оружие. Спустимся пониже, подпустим к дверям и — берем!

В темноте были четко слышны осторожные шаги. Они приближались все ближе и ближе. Славин тронул Мочалова за рукав, и они медленно, шаг за шагом, начали спускаться вниз к четвертому этажу. Идти им надо было гораздо меньше, чем шагавшему вверх человеку. Нащупав ногой последнюю ступеньку перед площадкой, Славин снова потянул за рукав Мочалова. Они поднялись на четыре ступени вверх и присели. А шаги совсем близко. Славин уже не сомневался в том, что это Пушлов. Зачем честному человеку выключать свет и вот так в полной темноте красться. «Наверняка вооружен каким-либо предметом, — подумал подполковник. — Если бы у него был пистолет, то бы он не выключал свет. А в темноте он рассчитывает отбиться и уйти. Ну, что же, голубчик, иди, мы готовы к этому!»

Славин взял фонарик и нащупал пальцем выключатель. Уже слышалось прерывистое дыхание идущего. На последнем марше лестницы оперативники услышали, как преступник неожиданно оступился.

«Споткнулся, бедняга, но сам виноват, мог свет и не выключать. Все равно темнота не спасет, а так можно и нос разбить... Придется носовым платком пожертвовать», — подумал Мочалов.

В подъезде стояла мертвая тишина. Человек остановился, прислушиваясь. Тишина его успокоила, и он снова пошел. Славин считал шаги, он помнил, что в последнем марше лестницы было одиннадцать ступеней. Значит, ему осталось четыре... три... две ступени. Все, он на площадке! В этот момент мужчина чиркнул спичкой и осветил дверь квартиры Челноковой. При мерцающем свете Славин увидел, что это точно Пушлов. В правой руке он держал небольшой топорик. Он стоял к Славину левым боком, и подполковнику было неудобно перехватывать его правую руку. Славин размахнулся и отвесил такую оплеуху по затылку, что не ожидавший этого Пушлов ткнулся носом в дверь и на мгновение потерял ориентировку.