Марк Чачко - Конец белого ордена

Зимой восемнадцатого года сумевший избежать ареста бывший великий князь Андрей Кириллович Романов установил связь с монархической контрреволюционной организацией «Орден мономаховцев». Заговорщики взялись вывезти царского родственника в безопасное место. Вначале, правда, его намеревались переправить на юг, к Корнилову. Белогвардейцы предполагали объявить его претендентом на царский трон. Но дела у корниловцев складывались неблагоприятно, и политический совет при штабе белогвардейцев на Дону предложил «Ордену мономаховцев» с этой затеей повременить. Эту-то шифровку и привез в Москву лицеист Митя Ягал-Плещеев.

Сам Андрей Романов ждать больше не хотел. Он настаивал на том, чтобы ему в ближайшее время помогли выбраться из Москвы. Он сильно трусил, этот претендент на русский престол. Романов мечтал скорее очутиться в безопасном месте, лучше всего за границей, где на его имя в швейцарском банке хранились заблаговременно помещенные миллионы. Кроме того, в мешке, с которым он никогда не расставался, Романов таскал за собой бриллиантовые и жемчужные драгоценности русской короны.

— Ну что ж, я готов, — бодро отозвался Корабельников и щелкнул каблуками.

Мещерский подошел к окну, осторожно выглянул наружу, опытным взглядом окинул двор и закоулки. Осмотром остался доволен. Сказал, направляясь к выходу:

— Выходить будем поодиночке. Встретимся на углу у церкви.

После его ухода Корабельников молниеносно написал записку и спрятал ее в условленном месте. Как и было договорено, встретились у церквушки.

— Вот и кончилось, Митя, ваше затворничество, — сказал Мещерский с улыбкой. — Рады?

— Еще бы. Вам даже трудно себе представить, как нудно тянулось время.

— Да, я понимаю… А стреляете вы метко?

— Как будто неплохо, — ответил Корабельников. — На стрельбище всегда получал «отлично»…

— Превосходно. Это я спросил на тот случай, если нам придется вступить в перестрелку. К оружию будем прибегать только в крайнем случае, когда что-нибудь будет угрожать нашему подопечному.

Они шагали по пустынным улицам. Прохожие встречались редко. На мосту через Москву-реку шедший навстречу старик с окладистой бородой удивленно остановился, поглядел, затем припустился их догонять, крича вслед:

— Эгей, сынок! Молодой человек, погодите! Одну минутку!

Корабельников и Мещерский настороженно остановились, переглянулись. Мещерский спросил:

— Кто это такой? Вы его знаете?

Старик приблизился, стащил с головы форменную фуражку и заговорил, обращаясь к Корабельникову:

— Как хорошо, что встретил вас. Вы меня не узнаете?

Конечно, Корабельников узнал швейцара лицея и напряженно соображал, зачем старик остановил его на улице и что хочет ему сообщить.

— Как же не узнал. Рад вас видеть, Анисим Хрисанфович, — спокойно поздоровался Корабельников и, полуобернувшись к Мещерскому, сообщил ему: — Это швейцар нашего лицея.

Мещерский отошел шага на два и остановился, делая вид, что не слушает их, как и подобает воспитанному человеку, но уши навострил.

— Новость для вас имею, — тяжело переводя дух, — сказал Кандыба. — Приехал ведь…

Хотя он и торопился сообщить новости, но говорил с трудом. Старик запыхался и никак не смог справиться с удушьем.

У Корабельникова даже дух захватило от страшной догадки. К старику в лицей каким-то образом забрел Митя Ягал-Плещеев! Немыслимо, невероятно, по, по-видимому, так. Каким-то образом ему удалось раньше времени покинуть больницу. Ничем иным нельзя объяснить поведение швейцара… Во время первого знакомства в лицее он, Володя, говорил со стариком только о Мите Ягал-Плещееве. Никем другим Володя больше не интересовался.

Во что бы то ни стало нужно помешать швейцару произнести эту фамилию!

Он шагнул вперед, схватил старика за плечи и радостно воскликнул:

— Дядя приехал! Боже мой, как я рад. Новость вы мне сообщили потрясающую. Спасибо вам!

Сбитый с толку этими словами, Кандыба онемел. Корабельников повел глазами в сторону Мещерского, давая понять швейцару, что нужно опасаться этого человека, при нем ничего не следует говорить.

— Да, обрадовали, — продолжал восторгаться Корабельников. — Значит, дядя возвратился в Москву и зашел в лицей, чтобы справиться обо мне?

Старик, сообразив, что от него требуется, закивал головой:

— Именно так. Точно. Дядя о вас справлялся…

— А своего адреса он вам не оставил?

— Никак нет. Очень спешил.

— Это ничего, я его разыщу. Еще раз вам большое, пребольшое спасибо. Мы с дядей в ближайшие дни вас навестим и отблагодарим. До свидания.