Виктория Ковалева - Остров последнего дракона

– Уходи. – Тем же ровным, не выражающим эмоции голосом, повторила я, и устало прикрыла веки, только бы не видеть эту раздражающее беспокойство во взгляде Фло. Ей не понять… никому не понять то, что я сейчас чувствую.

Мягко спружинила кровать, когда женщина с нее встала, затем послышались быстрые шаги, всхлипывания, и наконец, звук закрываемой двери. Я вновь осталась одна. Один на один с болью и отчаянием, которые теперь, до конца жизни, будут являться моими постоянными спутниками. К чему мне это? Есть ли смысл продолжать влачить столь жалкое существование? Может быть, проще умереть сейчас? Просто закрыть глаза и отпустить истерзанное сознание? Провалиться в небытие, где нет этих невыносимых терзаний… спасительное небытие…

Где-то, на границе между сном и явью, я слышала голоса. Сначала они сливались в неразборчивые, бессвязные слова но постепенно, обретали четкость и ясность. Один голос: испуганный и взволнованный, принадлежал Флозетте, второй: спокойный и уверенный, но все же с нотками скрытой тревоги – Дрейку Гатлею, а третий, полный ярости и отчаяния, Геллару.

– Расскажи еще раз, что тебя так напугало, Фло. – Обратился камадо к служанке. – Ты говорила, что Ниэль приходила в себя.

– Не знаю, в себя ли. – Видимо от пережитого стресса, Флозетта забыла о своем почтительном страхе перед повелителем. – Видели бы вы ее глаза! Две пустые, ничего не выражающие стекляшки! А голос! Вы не поверите, мой камадо, когда она заговорила, у меня чуть волосы дыбом не встали! Мне на мгновение показалось, что ко мне призрак обращается!

– Это все ты! – зло прорычал Гел, и я как то отстраненно удивилась тому обстоятельству, что телохранитель, вот так вот, просто общается со своим господином. – Из-за тебя она убежала за защитный контур!

– Не забывайся, Геллар. – С холодной яростью отозвался Дрейк. – Флозетта, ты можешь оставить нас одних?

Это была не просьба – приказ. И судя по тяжелому вздоху женщины, она была категорически против оставлять меня наедине с двумя пышущими праведным гневом, мужчинами. Но ослушаться Флозетта не посмела, поэтому вскоре я услышала ее тяжелые шаги и звук скрипнувшей двери.

– Что с ней, ты знаешь? – голос всегда веселого и жизнерадостного Гела прозвучал как-то обреченно.

– Мне кажется, Ниэль перегорела. – Слова давались камадо с трудом.

Да что ты, гений! Сам догадался, или подсказал кто? Сквозь тягучую, всеобъемлющую тоску холодным лезвием прорвалась злость. Ведь это он – он виноват в том что я теперь такая! Ненавижу! Прав Геллар – Дрейк первопричина всех моих несчастий!

– Объясни мне толком, что это значит! – потребовал Гел, в голосе которого вновь слышалась еле сдерживаемая агрессия. – Или ты забыл, что ты единственный маг на этом острове?

Теперь единственный. С глухой яростью подумала я.

– Это значит, что от испуга, или боли в сломанной ноге, Ниэль не рассчитала силы и израсходовала весь свой магический резерв без остатка. – Тихо, почти шепотом ответил камадо. Видимо, он лучше своего друга представлял, какими фатальными последствиями это для меня обернулось. – На большой земле, мне доводилось видеть магов, которые пережили такое… – голос Гатлея дрогнул, – я молю богов, чтобы Ниэль не повторила их судьбу…

– Да ты можешь объяснить толком, чем ей этот грозит! – Геллар, уже по всей видимости с трудом держал себя в руках.

– Сумасшествием, помешательством… – в отчаянье рыкнул Дрейк, – маг, лишившийся своей силы, теряет часть своей души! Слышал, что рассказала Флозетта?

– Ей можно помочь? – с надеждой спросил Гел.

Нет, Геллар, мне уже ничем не поможешь. Теперь есть только я – и эта вечная боль.

– Я не знаю, – чуть слышно прошептал камадо, – но я сделаю все ради этого.

– Зачем она тебе, Дрейк? – так же тихо произнес его телохранитель, – у тебя есть Илла, и проявляя внимание к Ниэль, ты делаешь больно им обеим. Ты же уже видишь, что из всего этого вышло.

– Гел, ты мой лучший друг, но я не знаю, поймешь ли меня, – голос Гатлея прозвучал как-то глухо и устало, – если честно, то я и сам себя не понимаю. В первый раз в своей жизни, я запутался. Когда я увидел Ниэль там, на корабле худенькую, с растрепанными рыжими волосами, испуганными глазами, сжимающую в руках парик, я неожиданно испытал такой бешеный, необъяснимый прилив нежности, восторга, желания обнять, защитить… тогда, я убеждал себя что это всего лишь блажь… наваждение, но вернувшись на остров, я вдруг осознал, что наваждением были мои чувства к Илле. Раньше, Сивилла казалась мне идеалом женщины: гордая, уверенная, грациозная, но лишь в сравнении с Ниэль, я постепенно разглядел ее истинное лицо. Те, сначала презрительные, потом яростно – ревнивые взгляды, которая моя кхм… невеста бросала на девушку, лучше пощечины отрезвили меня и заставили задуматься – а была ли она вообще, эта любовь? Признаться, во время поездки к источнику, я еще надеялся, что по возвращении, все вернется на круги своя, ведь я чувствовал себя предателем по отношению к Илле, но вновь увидев Ниэль, понял, что пропал окончательно. Гел, я спать не могу, есть не могу – постоянно думаю о ней. Головой понимаю, что не должен поступать так подло с Сивиллой, но вот только сердцу не прикажешь… И там, возле той беседки, я просто не сдержался… как же я теперь виню себя за это!