Геннадий Гусаченко - Жизнь-река

Пол века прошло с тех пор, а и по сей день помню эти слова. И если нет поблизости урны, мусорного ведра, сую ненужную бумажку в карман. В лесу мусор сжигаю в костре, а что не горит, закапываю в землю. Отходы пищи складываю на пеньке для птиц, муравьёв, мышей. А как вижу выродка, привычно гадящего мимоходом, всё закипает во мне от злости, от обиды за свою страну. За её бескультурье, невозможное в Германии, Швеции, Дании, Австрии и других образцовых странах. Попробуйте в Сингапуре сорвать цветок на клумбе или бросить спичку на тротуар — штраф тысяча долларов! Нечем заплатить — садись в тюрьму! В Голландии нет таких штрафов, но там моют улицы со стиральным порошком не из чувства страха быть оштрафованным за неопрятность. Там испокон веков приучены жить в чистоте и опрятности. Немцы называют россиян «руссиш швайн». Как далеки они от истины! Ведь даже свиньи себя уважают, отправляют естественные надобности в отхожих местах.

Мне отрадно вспомнить, что захватил то время, когда деревни окружали ягодники, грибные леса с журчащими ручьями, чистыми родниковыми озёрами и полноводными речками. Одним из таких сёл, не тронутых заразой «цивильного» бескультурья, была наша Боровлянка. Её жители, стар и млад, не ведали о грядущих «техносити», «технопарках» и прочих «техно». Совсем немного оставалось до массового «окультуривания» полей дустами и фосфатами, аминокислотами и нитратами, карбофосами, гербицидами и прочей дрянью, опасной для жизни. Совсем немного оставалось до массового отравления ядохимикатами сусликов, зайцев, лисиц, тетеревов, куропаток, жаворонков, перепелов — да разве паречислишь всех зверей и пернатых, издохших от «достижений сельхознауки»?! А пока безобидные, но бескультурные боровлянцы мусорили шелухой семечек, картофельной кожурой. Выливали помои за ворота, растрясали по улицам солому и сено, вываливали под забор золу из печей. Вся эта органика перепревала, сгнивала, превращалась в труху, прорастала жирной крапивой. Но это всего лишь пока… Потому, что скоро, очень скоро, всего через каких–то полста лет закиснет зеленой тиной усохшая речка Боровушка. Её берега, как и деревенские пустыри захламятся пластиковыми бутылками и полиэтиленовыми пакетами. Дойдут и сюда «достижения» науки и техники.

Вот когда я понял, вот когда до меня дошло, почему в средневековье учёную братию на кострах жгли! Гибель несут человечеству, природе и всей планете, а теперь и космосу, умники из множества КБ, НИИ, ВЦ и других, столь же вредоносных научных заведений. Создают автомобили, самолёты, танки, ракеты, бомбы, пушки, пулемёты и гранатомёты, корабли, отравляющие вещества — всё для убийства себе подобных. А тысячи тонн выхлопных газов автомобилей, мотоциклов, теплоходов, тепловозов, авиалайнеров, из дымовых труб котельных и химических заводов, витающие в атмосфере и выпадающие на почву кислотными дождями? А стоки в озёра и реки тысяч тонн ядовитой отработки с комбинатов, рудников и заводов? А тысячи тонн нефти, пролитой в моря с танкеров? А радиация от испытания ядерного оружия и аварий на атомных АЭС? И даже, казалось бы, мирные изобретения вроде полиэтиленовых мешков, пакетов, коробок, бутылок в конечном итоге наносят огромный, непоправимый вред окружающей среде. Мудрые монахи, выходит, ещё в средние века понимали, к чему приведут нас учёные мужи. Остановитесь, люди в своём неудержимом беге к мировой катастрофе! Откажитесь от автомобилей, мотоциклов, моторных лодок в личном пользовании. Ведь прекрасно обходились без них наши предки. Путешествуйте на велосипедах, резиновых лодках и на общественном транспорте. Не пожалеете. Смеётесь? Иронически усмехаетесь?

Смейтесь!

Те, которые горели в таёжных пожарах, тонули в волнах цунами, кувыркались под чудовищным напором торнадо, задыхались под снежными лавинами, заживо гнили от облучения в Чернобыле, тоже когда–то смеялись.

Смейтесь…

Пятьдесят лет назад, вылавливая в чистой, полноводной Боровушке зубастых щук, я не задумывался о будущих природных катаклизмах, спровоцированных деяниями человечества. Далёкое будущее представлялось мне столь же недоступным пониманию, как загадочная туманность Андромеды и бесконечность Вселенной.

Был конец сентября 1957‑го.

Я чавкал кирзовыми сапогами по непролазной от грязи дороге из Боровлянки в Вассино. Согнувшись под тяжестью заплечной сумки, плёлся в 9‑й класс. Двадцать километров по степи. В пасмурный промозглый день. После двух выходных, проведённых дома всё в тех же стайках. С метлой, лопатой, вилами, пилой и топором. С флягами и вёдрами, с дровами, конскими хомутами и свинячьими корытами.