Мария Фомальгаут - КМ

Судьба не ошибается, если судьба сотворила человека человеком – слабым, глупым, беспомощным перед вселенной – значит, он и должен оставаться человеком. О его судьбе позаботится аюми…

– Я для тебя все сделаю… – увещевает аюми, – всю жизнь будешь гнаться за деньгами, лет в тридцать квартиру возьмешь в ипотеку, годам к пятидесяти выплатишь…

Аюми хватает меня, вжимается в мое сознание, одурманивает, обволакивает дивными сказками и красивыми обещаниями.

Отталкиваю его, холодного, бесплотного, почти проникшего мне в голову.

– Не… не надо мне вас.

– Да кто вам лучше условия-то предложит! – восклицает аюми, снова хватает меня, снова протискивается мне в сознание.

Отталкиваю. На этот раз что есть силы.

– Да не надо мне аюми ваших, да пошли они все!

Аюми смотрят на меня оторопело, растерянно.

– Да оставь его, идиот долбанный, – говорит кто-то моему несостоявшемуся хозяину.

Идеи равенства не принесли человечеству ничего хорошего. Что ты получил взамен, человек, гордо называющий себя разумным? Право исследовать космос? Пожалуйста, мотайся годами на космической станции, томись в ледяном гробу, заработай себе рахит, выпавшие зубы и прочие прелести. Право самому распоряжаться собственной судьбой? Пожалуйста, выбирай сам, как ты умрешь, загинешь на пыльных тропинках далеких планет или умрешь от разрыва сердца в собственной постели. Да, и выбирая себе судьбу, не забудь рассчитать последствия для других на восемь тысяч лет вперед хотя бы в четырех мирах.

Кстати, о расчете. Что-то я по-прежнему не вижу людей, обивающих пороги вычислительных центров. Милые мои, что вам мешает слушать будущее, искать пути вселенной? Что, на пороге стоит аюми, ощеривается лучами смерти и грозно трещит – пошли вон, людишки? Нет. Для людей открыты все пути. Тем не менее, я по-прежнему не вижу людей в исследовании судеб космоса.

И вообще, скажите мне: много вы знаете людей, которые покинули уютные квартиры и офисы и подались в космос? То-то же. Сколько я ни говорил со своими знакомыми среди людей, все они в один голос говорили, что хотели бы вернуться к тем счастливым временам, когда человек жил на земле, повиновался своей судьбе, по будням ходил на работу, а по пятницам сидел в баре.

Доводилось мне видеть и других людей – которых сейчас модно называть думающими, людей, которые работают наравне с аюми, а кое-кто даже успел изменить свою структуру под структуру аюми. Я видел их бледные, позеленевшие лица, видел их красные, воспаленные глаза – и чем дальше, тем больше понимал, что они, добившиеся свободы, не очень-то и счастливы.

Спрашиваю.

В лоб:

– А почему вы людей в исследователи не берете?

Аюми фыркает.

– Ну, вы как маленький, чесслово. Человек что? Человек на звезды посмотрит-посмотрит, там и денежек ему захочется, прибыли захочется, машину новую, квартиру, посидеть в теплом офисе…

– Да не нужно мне все это!

– Ну, это сейчас не нужно, а потом ведь обязательно захочется…

Мысленно вычеркиваю еще одну станцию, на которой я мог бы смотреть на звезды. Прикидываю, сколько еще осталось станций, где я могу работать, вернее, мог бы работать, если бы не вот эти вот – а-потом-ведь-обязательно-захочется-квартиру-машину-айфон…

Кто-то осторожно касается моего сознания, оборачиваюсь. Смотрю на аюми, ну что, что…

– Не взяли? – спрашивает аюми.

Отвечаю:

– Как видите.

Отвечаю с надеждой, может, что-то придумает…

– У меня есть для вас предложение получше.

– И что же?

– Как насчет того, чтобы стать моим человеком? Я тебе обещаю бешеный успех, прибыль, ипотеку…

– Да пош-шел ты…

Говорю слова, от которых должны покраснеть звезды в небе. Аюми бьет меня током, больно, сильно, мир летит кувырком, разбивается на мириады осколков.

– И правильно, – говорит кто-то надо мной, – нечего было отказывать… Возомнили о себе люди черт знает что…

– Не понимаете?

Обреченно смотрю на хитросплетение времен, всеми силами пытаюсь понять, как провести линию своей действительности, чтобы не задеть параллельные действительности, – чувствую, что с моими мозгами…

– С вашими мозгами вам этого никогда не понять, – в тон моим мыслям отвечает аюми.

Здесь нужно кивнуть, и нельзя кивнуть, кивнуть – значит, признать свое поражение. И поражение человечества, как вида.

– Не ваше это, не ваше… человек должен чем-то земным заниматься, дом построить в ипотеку, машину купить…

Молчу. Чтобы не наговорить ему чего-нибудь, сам не знаю, чего.