Мария Фомальгаут - Снутти и Уснутти

Вон тот вроде почти придумал лес. Почти-почти…

Хозяин окликает слугу:

– Вон того мне приведи… что ты на меня уставился, номер отсюда прочитать не можешь? Так сто сорок четвертый… эх ты… глаз-алмаз…

– Не… не убивайте…

Ружья направлены на меня.

– Кто такой?

– Не убивайте.

– Да кто вы такой?

Слышу, что спрашивают, чувствую, что не могу ответить. Совсем. Нет сил отвечать, нет сил понимать, что вообще происходит, вертится, вертится в голове – не убивайте.

Поднимаю руки.

– Да оставьте, не понимает он ничоси…

Говорят по-нашему. Но с акцентом, мне не известным. И кое-какие слова говорят по-другому, ничоси вместо ничего.

Думаю, сколько я шел. Вечность. Две. Миллион вечностей. Бесконечное число вечностей. Да, наверное, так.

Кто-то подхватывает меня под руки, поднимает на ноги, ведет к пограничной заставе, кто-то бормочет, да вы его к себе-то не прижимайте, вишь, кашляет, еще чахоточный какой-нибудь…

Понимаю, что не могу держать ложку, кто-то поддерживает мою руку, чувствую, что краснею, еще пытаюсь выговорить – я сам, я сам, мой голос меня не слушается.

Глотаю.

Еще глотаю.

Даже не ощущаю вкуса.

Тянусь к тарелке, еще, еще, кто-то отталкивает меня, нельзя тебе много сразу, в изнеможении падаю на подушки.

– Да я сам…

– Чего ты сам, на ногах не держишься! – Авдей хватает меня подмышки, ведет к кровати, – ты погоди… подлечишься… там и будешь сам… Откуда такой взялся-то?

– А-а-а… – машу рукой в сторону севера.

– Это-то понятно, что оттуда приполз… а раньше где жил?

– В Рукинске.

– Это где такое?

– На севере…

– Оно понятно… а ушёл оттуда чего?

– Так там… камня на камне не осталось.

– А что такое? Война?

– Не… там другое.

Авдей не спрашивает, что другое.

Понимает.

Ветер стучит в окно, бросает капли дождя. Сжимается сердце, так и кажется, что что-то с севера приближается сюда.

– Ты чего, сегодня всё блестеть должно, – говорит Авдей.

Авдей говорит не должнО, а дОлжно, здесь все так говорят. До сих пор не могу привыкнуть, вроде уже полгода живу…

– День рождения у кого-то?

– К-а-акой день рождения, гости сегодня!

Авдей говорит Гости так, что сразу понимаю, будет что-то грандиозное. Вон и хозяева хлопочут, отдают распоряжения, вон и слуги тащат на газон перед домом стол, накрывают, расставляют приборы, кто-то в спешке несет зонтики, вы стол-то прикройте, а то с утра тучки были…

Хлопочу вместе со всеми, волнуюсь, чтобы все было честь по чести, натираю полы до блеска, Авдей подмигивает, молодца, парень, там и в люди выбьешься, домик себе построишь, огород разведешь… женим тебя… вон у Акулины дочка на выданье, она про тебя спрашивала…

На душе теплеет.

Только сейчас начинаю понимать, что всё обошлось. Живой. Живой…

– Хорош, парень, хва уже, скидывай лохмотья свои, одевайся давай, гости едут…

И крики со всех сторон:

– Гости! Гости!

Наскоро отмываю лицо и руки. Надеваю костюм с галстуком, сто лет не носил.

Выстраиваемся в саду перед домом, в первом ряду хозяева, – муж, жена, три дочери, тетушка незамужняя, чуть поодаль слуги – мы с Авдеем, кухарка, горничные, дворецкий…

Хлопанье крыльев.

Там, в небе.

Прислушиваюсь – понимаю, что такого я не слышал никогда. В птицах я хорошо разбираюсь, но птицы таких размеров, это новенькое что-то.

Небо темнеет.

Не понимаю, почему все стоят и не двигаются, я бы на их месте уже разбежался, кто куда.

Не разбегаются.

Хлопают в ладоши, делать нечего, я тоже вместе со всеми хлопаю в ладоши.

Смотрю, как на пустырь перед нашим домом опускаются дома.

Один. Два.

Четыре.

Дома складывают перепончатые крылья, открывают двери, выпускают своих жильцов.

Не удивляюсь.

Приказываю себе не удивляться.

– Нравится?

Вздрагиваю. Ловлю себя на том, что уже несколько минут смотрю на дом, не на дом – на настоящий замок, белоснежный, с башенками, лесенками, витражами в окнах…

Мой хозяин кладет мне руку на плечо:

– Нравится?

– Еще как…

– Это губернатора дом.

С трудом нахожу слова:

– Очень… очень красиво.

– Ты давай, парень, потихоньку обустраивайся… вижу же, голова куда надо вставлена… вон, племяннику моему секретарь нужен… в магазине… так, потихоньку, и свою лавочку откроешь… и дом купишь…

Слово Дом хозяин говорит с придыханием, видно, что дом здесь для людей, это святое…

Спрашиваю:

– Этот?

– Ка-а-кой этот, этот знаешь, сколько стоит? Ну… а может, и этот, кто тебя знает… может… миллионером станешь!