Мария Фомальгаут - Снутти и Уснутти

Набрасываюсь на кого-то там, за дверью, кто-то направляет на меня… нет, такого оружия я еще не видел, что-то футуристическое, что-то инопланетное, что-то…

Падаю на неоконченный роман об инопланетном заговоре сильных мира сего. Он снова прижимает… гхм… оружие к моей голове.

Обреченно поднимаю руки.

– Бежим, – он кивает в сторону выхода из компа.

Недоверчиво смотрю на него:

– С каких это пор ты о нас так заботиться стал?

– С таких это пор, как меня в утиль отправить решили! И кого, меня, автор меня ночами писал, задумывал гениальную вещь…

Снова хочу сказать, что гениальностью там не пахло и даже не воняло. Не говорю, ладно, не до того, и так все понятно.

– Бежим?

– Какое бежим, автор заловит на хрен.

– Не заловит, он спит сейчас… Четыре утра, угомонился уже…

– Да у него вроде бессонница сейчас…

– И чего ждать будем? Пока он сотрет нас всех?

Понимаю, что спорить бесполезно, и правда, будем сидеть-ждать, проснется автор, разберётся с нами со всеми, теперь уже понимает, что торопиться надо, пока не разбежались мы все, пока самого его не стерли, пока не…

Пробираемся на кухню, мимоходом вглядываюсь в лицо автора, спит, не спит, черт пойми…

– Окно приоткрыто, – шепчет та, что с обрезанными крыльями.

– Что, боишься через дымоход?

– Да задолбалась я уже крылья отчищать!

Крылья…

Спохватываюсь.

– Вот что, на крылышках на своих не унесешь нас отсюда?

– Смеетесь, как я вас подниму-то всех?

Хочу сказать – никак, тут же меня осеняет:

– А сколько, по-твоему, мы весим?

– Ну…

– Нет, правда, в килограммах сколько?

– Ну… – Бескрылая догадывается, – да нисколько не должны. Мы же не люди, а рассказы…

Хочу добавить – плохие. Не добавляю.

Осторожно выбираемся из окна, осторожно прилаживаем Бескрылой её отрезанные крылья.

– Ну что… на взлет?

Окно распахивается, вижу бледное лицо автора.

– Куда?

Хочу ответить – на Кудыкину гору. Не отвечаю, некогда отвечать, всё некогда, бежать надо…

– Ты-то куда, Бескрылая? Я хорошие рассказы не отпускаю!

Бескрылая не верит, Бескрылой кажется, что она ослышалась, и то правда, привирает автор, привирает, хочет стереть нас к чертовой матери, да на что ему нас стирать, кому мы нужны…

– Но я же…

– Гениально…. – автор бормочет, протягивает руки к истории, – гениальная вещь получилась…

– Ну… дело ведь не в том, что написано… а как написано, – говорю, даже не знаю, слышит он меня или нет, – даже самую банальную историю можно обыграть так, что она… красками заиграет…

Мировой заговор молчит.

– Это про банальный рассказ я не про вас… так, вообще…

Мировой заговор не выдерживает.

– Я повесть.

– Ну, тем более.

Молчим.

Греемся в лучах нашей несостоявшейся славы.

– Можно, например, кратко так расписать… Вхожу. Они смотрят на меня. Все. Разом. Понимаю. Знают. Знают, что я не такой, как они…

– И на до фига страниц кто-то это будет читать?

– Ну… не до фига, поменьше сделаем…

Мировой заговор фыркает.

– Что, хочешь сказать, сами друг друга напишем?

– А что такого? Не найдем человека, который написать нас захочет, так сами напишем…

– Я из тебя тогда сценарий для фильма сделаю.

– Да ну.

– А чего? Не нравится?

– Наоборот. Всю жизнь мечтал на большом экране…

– И славненько…

Прислушиваюсь к завыванию ветра за окнами маленького чердака, вдруг услышу хлопанье крыльев, может, летит Бескрылая…

Ночь.

Нет, не такая ночь, как бывает в больших городах, когда не только звёзд не видно за огнями, но и самого неба, а такая ночь, какая бывает, когда город угомонится, уснет, погаснет, и наконец-то проклюнется ночное небо.

Ночь, она вообще везде разная. Где-то, говорят, коллекция ночей есть, только не говорят, где.

По тротуару ползут пять теней. У двух людей впереди – у парня и девушки – по две тени на каждого от двух фонарей. У человека, идущего за ними, только одна тень, на него свет второго фонаря не попадает, человеку не нравится, что у него только одна тень, торопится за остальными.

Девушка кивает на витрину супермаркета.

– Здесь.

Мужчина с узким шрамом на темени шагает к двери с надписью Вход, растерянно останавливается.

– Здесь закрыто.

– А ты как хотел, думаешь, ждать нас кто-то будет среди ночи? – девчонка фыркает, – ясен пень, закрыто.

Второй парень, похожий на голодного волчонка, вынимает из мусорной урны что-то массивное, увесистое, размахивается…