Юрий Боткин - Леший. Его врагам не позавидует и карась на сковородке

Ураганом влетел в приемный покой. Зашикавшей на него молодящейся симпатичной медсестре выпалил:

– У меня «трехсотый», огнестрел в грудь, без сознания.

«Симпатичная» кому-то позвонила. Через минуту нарисовалась пара санитаров с носилками-каталкой в сопровождении маленького, плюгавенького мужичка, как оказалось впоследствии, хирурга высшей квалификации. Раненного профессионально перегрузили на носилки, вкатили в приемную.

У мужичка, откуда ни возьмись, появился в руке скальпель. Уверенным движением, не обращая внимания на наличие пуговиц, вспорол рубаху от ворота до подола. В боку под сердцем кровило пулевое отверстие. Мужичок, проявив незаурядную сноровку, щупал, стучал, слушал, вздыхал, крякал, чесал затылок. На секунду застыл в позе роденовского Мыслителя и отскочил к телефону.

И тут явилась она «Как мимолетное виденье…». Если бы поэт ее увидел, не то, что стихи писать – буквы бы забыл. Бросив уверенно-неприступный взгляд в сторону Лехи, склонилась над раненным, наложила жгут и принялась за капельницу. Процесс занял некоторое время, в течение которого невозможно было оторвать взгляд от декольте ее халатика. Покончив с капельницей, видение, победоносно хлопнув на Леху ресницами, двинулось, откуда пришло. Глядя ей вслед никак не мог сообразить, каким непостижимым образом халатик такой длины прикрывает то, что прикрывает.

Мужичок, брякнув напоследок, «готовьте операционную», подошел к Лехе. Бесцеремонно взял за пуговицу рубахи, покрутил туда-сюда, и, глядя прямо перед собой – чуть выше пояса визави, спросил:

– Вы больному кем приходитесь?

– Никем. Видел, как в него стреляли, и привез к Вам.

– Разрешите представиться, заведующий отделением хирургии Потапов Михаил Матвеевич,

Это не было тщеславием, это вошло в привычку Михаила Матвеевича – обозначить «кто есть ху». С юных лет собственный «экстерьер» был его главной проблемой. В 11-ом классе выглядел шестиклассником, получая красный диплом в 1-ом медицинском, не дотягивал до абитуриента. В двадцать лет отказывали в продаже водки и сигарет, поэтому всю жизнь не пил и не курил. С женщинами еще хуже – его просто не замечали. Первую, единственную и безответную любовь сохранил на всю жизнь.

– А Вас как звать-величать?

– Павлов Алексей Владимирович.

Мужичок впился немигающим взглядом в лицо собеседника:

– Батюшка Ваш Владимир Алексеевич? – Леха кивнул.

– Царствие ему небесное, – немного помолчав, добавил

– А ты вылитый отец, – и скороговоркой – Матушка, Ольга Николаевна, по добру ли, по здорову? Кланяйся. Запомни, от Миши Потапова.

Подошедшие санитары, в сопровождении другой медсестры, далеко не фотомодели, покатили раненного вглубь коридора. Леха поинтересовался его перспективами на жизнь.

– Жить будет. Повезло, важные потроха не задеты. Внутреннее кровотечение дело поправимое. Главное ты вовремя подсуетился. Еще полчасика и … «со святыми упокой» – немного помявшись, добавил – Ты, Леша, оставь свои данные. Сам понимаешь, огнестрел. Понаедут «правохоронительные» органы, пытать начнут что, откуда, зачем, да почему. – Может старик оговорился, а может взаправду считал органы МВД «правохоронительными».

Присел к столу «молодящейся-симпатичной». Был бы годков на двадцать постарше – приударил. Переписывая данные с паспорта, «симпатичная» утвердительно-вопросительно поинтересовалась:

– Запал на Оксанку?!

Кто такая Оксанка уточнять не требовалось.

– С чего взяли?

– Все вы, кобели, молодые и старые, на нее стойку держите. Рот разинут, слюну пустят – тьфу. Будто она одна на белом свете – огладила выставленный на продажу бюст, потрогала прическу.

– А тебя она приметила. Я эту фифу насквозь вижу. Ишь ты, вертефлюха, пошла и задом не вильнула – в переводе: «плюнула в душу и глазом не моргнула».

Женская логика сродни теории относительности – не понятна, но убийственно красива.

Милую беседу прервало бесцеремонное: «Ты привез Апостола?»

Леха обернулся. Перед ним стоял пивной бочонок в форме капитана милиции, прикрытый фуражкой от Юдашкина, конфигурацией и габаритами с авианосец «Энтерпрайз». Чуть позади сержант с автоматом, ровесник Лехи. Подобного обращения не терпел и ответил своим любимым, безотказно опускающим любое хамло: «А ты кто будешь?»

Картина «нежданчик»: Леха, вальяжно откинувшийся на спинку стула, капитан, онемевший от нежданной борзоты, сержант, давящийся от смеха. На втором плане медсестра, в предвкушении представления. Чутье подсказывало, повидала за двадцать лет.