Эка Парф: Узник Петропавловки и четыре ветра Петербурга

– Ты жалеешь об этом?

– Нет. Но дискретная математика – это не совсем то, ради чего мне бы хотелось открывать глаза по утрам!

Они засмеялись.

Машина свернула с главной дороги и они оказались на узенькой улочке. Парковочные места пустовали, тем самым освобождая для взора самые настоящие дворцы, среди которых так или иначе затесался в полном смысле этого слова целый замок.

Солнце тем временем поднималось все выше, все отчётливее прорисовывались силуэты жилых домов, муниципальных учреждений и бывших резиденций царственных особ Северной столицы.

Как и большинство петербуржцев, Николя, который родился и прожил в граде Петра Великого большую часть своей недолгой жизни, величие родного города он воспринимал с чувством должного. За все 15 лет пребывания в Санкт – Петербурге он ни разу не сфотографировался рядом с Медным всадником, на Дворцовой площади он появлялся исключительно в составе школьной экскурсии, а Эрмитаж навевал на мальчика такую скуку, что он вовсе не замечал ни картин Да Винчи, ни купол Большой церкви, где венчался последний Российский Император. Единственный экспонат, о котором в его голове уцелели хоть какие-то сведения, была египетская мумия. Спроси его, кто поставил Петру I Медный Всадник – он бы и этого не вспомнил.

– А что это такое? – он указал на большое величественное здание.

Мальчик видел его далеко не в первый раз. Оно появилось здесь, на Садовой, 2, задолго до появления на свет отца, деда и прадеда Николя. Точнее, в самом начале XIX века. Принадлежал он тогда Павлу I – нелюбимому сыну Екатерины II. День его смерти стал для придворных и простых жителей Российской Империи настоящим праздником.

– Это…, – задумалась Ирина Фёдоровна. – Кажется, это Михайловский замок, – еле слышно ответила она. – Да, а там, – она указала пальцем на стоявший перед его фасадом памятник, – памятник Петру Великому. Я надеюсь, ты ещё не забыл, кто он такой?

– Ай, – отмахнулся Николя и уставился в окно.

– Да знаю я, ты не хотел возвращаться. Подрастёшь – сможешь уехать туда насовсем. Просто не сейчас.

– А когда? – раздражённо спросил сын.

– Я же сказала: когда подрастёшь, – спокойно отвечала Ирина Фёдоровна.

Машина свернула и они проехали перед замком. В окне во всём великолепии появился Пётр I. Этой ночью его фигуру освещала подсветка, что происходит далеко не всегда. В какой-то момент она отключилась и объёмная фигура всадника на постаменте обернулась тёмным силуэтом.

«Светает» – подумал Николя.

Город, со всеми его дворцами, музеями, парками, даже Смольный – всё погрузилось во тьму. Мальчик хотел было отвернуться, как внимание его привлёк не абы кто, а сам Пётр.

То ли бронзовая, то ли медная, фигура всадника, одобренная в своё время самим Петром I, шевельнулась. Не поверивший глазам своим, Николя протёр уголки глаз и прильнул к оконному стеклу.

– Мам, – прошептал он.

– М?

Ни то бронзовое, ни то медное изваяние дёрнуло рукой.

– Ты это видишь?

– Вижу что? – она обернулась к сыну. – Да вижу. Сотню раз уже видела.

Николя обернулся к матери с горящими глазами.

– Он шевельнулся! – выпалил мальчик.

– Три часа ночи.

– Говорю тебе, он шевельнулся!

– Три. Часа. Ночи. – напомнила Ирина Фёдоровна.

– Да я сам видел!

– Весь в отца. Такой же приколист, – кивнула женщина.

– Но… Ай! – Николя отвернулся от матери и проводил то ли медное, то ли бронзовое изваяние взглядом.

– Не думала, что скажу тебе это снова, но, очень тебя прошу, – спи!

Он смотрел в окно до тех пор, пока памятник не скрылся из виду. Николя схватился за голову. Тот ночной кошмар так и не выветрился из его головы. Час назад он был уверен – это был просто плохой сон. Никого в его комнате не было и не могло быть. Ему просто приснился кошмар – со всеми бывает. Теперь, увидев как памятник Петру I почти сошёл со своего коня, дабы прогуляться по залам близлежайшего замка, Николя начал верить, будто ночное происшествие – не кошмар вовсе.

– Тогда что? – вслух спросил сам себя он.

– Ты что-то сказал?

– Нет, – рассеянно ответил юноша.

Николя откинулся на спинку кожаного автомобильного сиденья и моментально уснул.

Три двери автомобиля одновременно захлопнулись. Николя пересел на заднее сиденье. Ирина Фёдоровна уселась на пассажирском сидении, водительское место занял Георгий Александрович.

– Может, всё-таки я поведу? Ты поспишь?

– Хорошая шутка. Пока ты за рулём, поспать мне точно не удастся.